Потому что если Бог есть, то где он сейчас? Почему он заставляет меня всё это испытывать? Зачем? Я никому ничего не сделала, я просто хотела жить как все, хотела обычное детство, в котором тебя любят оба родителя.

А что я имею? Маму, к которой раз в месяц езжу на могилу, этот хлев вместо дома, и отца, которого хочу убить. Разве это можно назвать нормальной жизнью? Можно?!

За годы лишь пару последних недель я чувствовала, что счастлива, что могу улыбнуться просто так, что нужна... но даже здесь всё кончилось плачевно. «Никогда ни к кому не привязывайся», - шепчу себе как мантру каждое утро. Никогда и ни к кому.

Стоит мне об этом подумать, как Шелест замирает в дверном проёме.

- Малышок...

Это обращение застревает в моей голове, я дрожу, а в груди таится что-то тёплое.

Ник появляется слишком внезапно и совсем не вписывается в интерьерчик моей комнаты, он чужой, лишний. Видеть его здесь настолько нелепо, что начинаешь сомневаться в собственной адекватности. Может, я сошла с ума?

Но нет, это явь. Я его ощущаю, вдыхаю запах парфюма, который настолько смешан с его собственным. Но, несмотря на всё, хочу, чтобы Ник ушёл, мне не нужна его жалость, она унижает. Я не хочу, чтобы он видел меня такой, слабой, уязвимой, это отдаётся болью под рёбрами. Сердце сжимается, а в глазах встают слёзы. Не хочу плакать, не буду! Но слёзы, как предатели, катятся по щекам, и я отворачиваюсь, он не должен их заметить.

Его тёплые руки крепко прижимают меня к себе, и мне до ужаса хочется ответить тем же. Прижаться с невероятной силой, зная, что всё хорошо. Никита пришёл, и теперь всё обязательно будет хорошо. Но к чему обманываться? Такая, как, я не для Шелеста, я лишнее звено в механизме его жизни.

Понимание этой простой истины тяготит, но я сильная, я справлюсь.

Это глупый, самый необдуманный поступок - уехать с ним, поддаться, окунуться в мир нормальности, но данный порыв сильнее меня. Я понимаю свою глупость, сидя на диване в одной из комнат его квартиры, красивой, холодной и пустой квартиры. Она пластиковая, ненастоящая. В ней нет души. Здесь не живут, так, изредка ночуют, это бросается в глаза, ничего, что бы могло быть для него личным, лишь дорогая мебель...

Нужно собраться, пустяк, жалкая мелочь. Растягиваю губы в улыбке, раньше всегда получалось, не важно, что происходит, важно, какие выводы ты делаешь.

- Я вызвал врача, - его голос вырывает из копаний в себе.

- Спасибо.

- И принёс чай.

- Два раза спасибо.

- Держи, - садится рядом, протягивая мне кружку, - тебе нужен врач.

- Мне никто не нужен, - делаю глоток, слишком громко прихлюпывая сладким чайком, - сорри.

- Ну, я уже вызвал.

- А я не просила.

- А я тебя и не спрашивал.

- Не хами мне, Шелест, понял? - ставлю чашку на кофейный столик, немного расплескав содержимое.

- Поори, легче станет.

Его улыбка раздражает на долю секунды, он же специально так говорит, выводит на эмоции, поэтому, пораскинув мозгами, я складываю руки на груди и молча отворачиваюсь. Ник придвигается ближе.

Чувствую его тепло и желаю забиться в угол, не могу находиться с ним так близко. Всё мое спокойствие летит к чертям, меня перетряхивает от эмоций... нежности, умиления. Это не я. Я не могу всего этого чувствовать, это не моё, чужое, он, эта красивая жизнь...

- Слушай, клип же смонтировали.

- Я думала, меня вырезали, - сквозь зубы.

- Не дождёшься, сча планшет принесу.

Он уходит в другую комнату, а я снимаю джинсовку, оставаясь в белой майке на широких бретельках и спортивных штанах - жарко.

Ник возвращается в комнату с планшетом в руках, вскользь пробегает по мне глазами и садится рядом, ещё ближе, чем до этого, подтягиваю колени к груди, смотря в экран. Шелест запускает видео, и на пару минут я проваливаюсь в какой-то другой мир. Там девочка, похожая на меня, точнее, это и есть я, но другая, видеть себя в зеркало и со стороны - разные вещи, особенно когда из тебя сделали куклу. Причёска, одежда... мне однозначно всё это идёт, я выгляжу шикарно, хотя по-другому и быть не могло. Улыбаюсь собственным мыслям, неосознанно придвигаясь ближе к Никите.

- Огонь же?!

- Ну сойдёт.

- Ты ханжа, Енот.

Закатываю глаза, слыша звонок в дверь, через минуту в комнате появляется женщина в белом халате. Стройная, с улыбкой на лице, только вот улыбка фальшивая, по крайней мере, когда она обращена в мою сторону. Шелест уходит, закрывая за собой раздвижную дверь, оставляя нас с этой тёткой наедине.

- Здравствуйте, меня зовут Татьяна Андреевна. Жалобы есть?

- Нога болит, - вытягиваю припухшую конечность и стаскиваю носок.

Она трогает мою щиколотку, не забыв при этом натянуть перчатку, что-то помечает в своих бумажках и, выпрямив спину, достает из сумки таблетки.

- Это лёгкое обезболивающее, но в ближайшее время необходимо сделать снимок.

- Хорошо.

- Что произошло?

- Маленькое недоразумение.

- По вашему синему предплечью не скажешь, - приподымает бровь, - снимайте майку, я вас осмотрю.

Делаю, что она говорит, и ещё минут десять слушаю её указания. Когда пытка заканчивается, и я одеваюсь, Танька поднимается со стула и без слов выходит в прихожую. Снежная королева, блин. Я слышу, как они разговаривает с Ником, не всё понимаю, но в принципе она говорит ему то же, что и мне. Когда она уходит, Шелест возвращается в гостиную.

- Всё нормально?

- Более чем.

- Тогда поехали на снимок.

- Может, не надо? Ничего у меня не сломано.

- Перестрахуемся.

- Ты нудный.

- Поехали уже.

И вроде всё идёт хорошо, ровно до тех пор, пока на парковке не появляется его сестра, она вылетает из такси, видя, как Ник сажает меня в машину. Её обалдевшие глаза сейчас точно как два мандарина, того и гляди выкатятся на пол.

- А вот и моя «спасительница», - кривлю губы, чувствуя резкий прилив злости.

- Диана? Ник, вы куда?

- В больничку.

- Я с вами.

- Я с ней не поеду.

- Я не специально, Никита тебе не объяснил?

- Незнание не освобождает от ответственности.

- Обе замолчали, сели рядышком и не бесим меня! – громкий и холодный тон, от которого я офигеваю.

Это точно мой Шелест? Чёрт, когда он успел стать моим?

Никита заводит машину, а мы с Тейкой ютимся на заднем сидении. Интересно, куда бы он её посадил, если бы поехал на Астон Мартине? Там только два места. И почему он, собственно, на нём не поехал? Многие вопросы решились бы сами собой, например, такие как его сестра, которая бы осталась здесь. После её подвигов я не горю желанием с ней дружить, да и никогда не горела. Она меня раздражает, везде лезет, и вообще, люди её возраста так себя не ведут. Сколько ей? Лет двадцать шесть... хотя выглядит младше, конечно. Ой, да и с чего ей плохо выглядеть? Не жизнь -сказка. Всё есть, все её оберегают и любят.