– Может позже? Мне осталось совсем немного.

– Нет, – покачал головой Дебрик, – сейчас самое время. Это очень важный вопрос. Завтра утром приедет дядя. И я хотел бы решить все уже сегодня, и очень удачно, что вы сейчас здесь вместе.

– Хорошо, – кивнул Фипп, улыбнувшись. Мне показалось, он знает или догадывается о том, что хочет сказать Дебрик, – вы идите, а я пока ополоснусь.

Фипп, раздевшись по пояс, мылся у бочки с водой, стоявшей на краю фабричного участка, где посуше. Он фыркал и отплевывался, поливая себя водой из ковша и энергично смывая пот и грязь. А я держала полотенце и беззастенчиво рассматривала моего будущего мужа. Я еще раньше замечала, что его телосложение совсем не похоже на засидевшегося за учебниками заучки, и сейчас убедилась воочию. Торс у Фиппа был очень впечатляющим. Мускулистый, без капли лишнего жира, с хорошо очерченными мускулами и четкими кубиками на животе, по которому с груди спускалась вниз и пряталась за поясом штанов тонкая ниточка коротких темных волосков… в горле встал горячий комок… я сглотнула жар, мгновенно разбежавшийся по всему телу.

Это было нарушение всех возможных правил приличия. Но мне было плевать. Слишком велик был соблазн. Должна же я разобраться в себе.

– Леди Лили, – Фипп заметил меня и порозовел, – что вы здесь делаете?

– Вы забыли полотенце, сэр Фипп, – постаралась невинно улыбнуться я.

– Сэр Фипп, леди Лили, – Дебрик в волнении прохаживался по знакомому кабинету, а мы с Фиппом крутили головами, сидя на разномастных стульях и вертели головами, следя за перемещением хозяина фабрики, – я много думал… не знаю, прав ли я… моя дядя, конечно, будет очень сильно против… но я решил рискнуть… я вам верю, я верю в вас…

Он говорил и говорил отрывистыми непонятными фразами. И я уже открыла было рот, спросить в чем дело, но Фипп взглядом остановил меня, и я замолчала.

– В общем, – наконец-то решился Дебрик, – я хотел предложить вам сделку. Я не самый лучший предприниматель, моя фабрика давно дышит на ладан, и дядя каждый раз ездит мне по мозгам, упрекая в неспособности настроить ее работу… да, вон, – он кивнул на двор, утопающий в грязи, – брат не приехал, и я уже сколько времени не могу привести в порядок территорию. Хотя вроде стараюсь… Но управлять фабрикой совершенно не мое… и это меня выматывает… В общем, я хотел предложить вам купить мою фабрику… Вот! – Мы с Фиппом переглянулись. Для меня такое предложение было совершеннейшей неожиданностью, а Фипп довольно улыбался. Он точно знал, что так и будет. – По цене – договоримся. Я хочу уехать в поместье, и разводить лошадей. Я так давно мечтаю об этом, – смущенно улыбнулся Дебрик…

Нам даже не пришлось торговаться. Дебрик готов был отдать фабрику почти даром. А она нужна была нам с Фиппом. Мы оба это знали. При всех ее недостатках, главным из которых были болота, она обладала рядом неоспоримых достоинств.

Во-первых, сюда можно перевезти наши консервные цеха. Мы уже поняли, открывать производство в деревне – гиблое дело. А тут рядом город, работники. В поместье же я посажу управляющего. Пусть занимает сельским хозяйством: разводит коров, откармливает бычков и выращивает овощи в полях, фрукты в саду, а рыбу в озере для переработки. Мне все равно самой этим заниматься некогда. Зато будет копеечка в мой личный кошелек…

Во-вторых, на базе фабрики можно было открыть тот самый НИИ, к которому мы стремились. Все равно Фипп уже который месяц работает именно здесь. А еще, если нам самим придется заниматься стеклом, то здесь полно места для строительства стекольной фабрики.

Цену определили в четыре тысячи золотом. Для нас с Фиппом сумма вполне подъемная, даже не пришлось брать кредит, хотя общий счет мы опустошили полностью.

На личном счете, у меня пока оставалось достаточно денег, до конца года хватит, а потом мы с Фиппом получим дивиденды от нашего совместного предприятия.

Оформление документов не затянулось и к обеду следующего дня мы с Фиппом стали полноправными владельцами металлургической фабрики…

Мы вышли из ратуши, Дебрик торопливо попрощался с нами и убежал. Он планировал сегодня же поехать в Треану за парой лошадей редкой, арарской породы.

Арария – это страна за Треанским морем, где в просторные степях разводят удивительных лошадей, прославившихся на весь мир своей грациозностью, статью и красотой. Чтобы сохранить породу арарцы продают на сторону только жеребцов. Но, как обычно, ушлые купцы всеми правдами и неправдами, умудрились выкупить молоденькую кобылку. И Дебрик собирался отдать за нее полторы тысячи золотом. А я невольно подумала, во сколько же обошлись «консервные» секреты Агусту и Орсту…

– Поздравляю, леди Лили, – улыбнулся Фипп, протягивая мне руку для рукопожатия, – мы с вами теперь фабриканты.

– И вас поздравляю, сэр Фипп, – улыбнулась я, сжимая его ладонь своей крошечной ладошкой. – Хотя не могу не заметить, перевозить консервные цеха в тот самый момент, когда мы должны работать практически на пределе мощностей – не самое умное решение.

– До этого еще не скоро, – улыбнулся Фипп, жмурясь на солнце. Мы так и стояли возле ратуши на самом солнцепеке, сжимая в руках документы купли-продажи фабрики и земельного участка, на котором она располагалась. – Нужно сначала осушить болота, в такой грязи невозможно соблюдать те санитарные требования, которые мы установили для производства консервов.

– Это невозможно, – помотала я головой, – через три недели заканчивается полугодовой срок, который мне отвел его величество. И я уверена, герцог не будет ждать ни одной лишней минуты. Он слишком сильно хочет отомстить мне.

– Ну, что вы, – рассмеялся Фипп, – не думаю, что все так серьезно. И герцогу, и королю сейчас абсолютно не до вас. Война, знаете ли отнимает много времени…

– Хорошо бы вы были правы, сэр Фипп, – вздохнула я и кивнула на ближайшую ресторацию, – а пока давайте пообедаем? И заодно обсудим наши дальнейшие планы.

– С удовольствием, – рассмеялся Фипп и подставил мне локоть, – прошу вас, леди Лили. Люблю вашу прямолинейность. – Я вопросительно посмотрела на него, и он пояснил, – дамы никогда прямо не приглашают кавалеров в ресторацию. Считается, что приличные женщины едят мало и никогда не бывают голодны. И, вообще, их никогда не мучает ни жара, ни холод, ни какие-то другие чувства. Они всегда милы и покорны воле мужчины.

– Даже не надейтесь, – фыркнула я.

– Я и не надеюсь, – ответил он с улыбкой, – наоборот, я рад, что вы такая особенная. Смелая и решительная.

Весь остаток дня мы провели