Торопиться было некуда. Вернее, в сложившихся обстоятельствах Эрик решил, что "никуда не торопится" и, хотя бы отчасти, компенсировать многодневный полет в тесном и непредназначенном для таких путешествий корабле. Поэтому для начала, он прошелся по магазинам. Вся его гражданская одежда пропала на Фронтире, и он предпринял робкую попытку обновить гардероб. Переодевшись, Эрик сдал свою каждодневную и парадно-выходную форму в чистку и продолжил "вакационные" мероприятия. Он плотно, но главное, вкусно позавтракал в одном из кафе рекреационной зоны. Еще раз посетил торговый квартал, докупив все, чего ему недоставало. Получил из чистки форму. Снова переоделся и уже в таком виде направился в представительство Кадрового отдела ВКС. По идее, он должен был получить проездные документы, чтобы добраться до курсов переподготовки, но его снова ожидал сюрприз.

Не успел он представиться и приложить к сенсору идентификационный чип, как его взяли в оборот. Эрик даже испугался по первости, что его сейчас опять арестуют за какую-нибудь несусветную чушь, но все оказалось гораздо интереснее. Дежурный офицер, вызванный кадровиком, действительно отвел Эрика в отдел контрразведки. Утешало лишь то, что не в наручниках и без черного мешка на голове. Да и контрразведчик не стал "докапываться", он просто сообщил Эрику, что имеет строгий приказ обеспечить младшему лейтенанту Минцу возможность быстро и безопасно добраться в Управление Контрразведки ВКС в столице, что он и собирается сделать. В результате, Эрик "проехался" со всем комфортом на бронированном катере службы безопасности, и уже через три часа входил в кабинет кавторанга ван Коттена.

"Чудны дела твои, господи!" — вот и все, что он мог сказать по этому поводу. Нежданно-негаданно Эрик оказался не просто на столичной планете, о чем, если честно, даже не мечтал. Он находился в Метрополисе — столице империи, и успел даже увидеть панораму великого города, когда подлетал на катере к штаб-квартире контрразведки флота. Город даже с высоты поражал воображение. Прямые улицы, широкие площади, река и каналы, через которые переброшены многочисленные мосты, и очень много зелени. Парки, обсаженные деревьями улицы, зеленые лужайки… Зелени было так много, что она, на взгляд Эрика, занимала едва ли не треть городской территории. Во всяком случае, в тех районах, над которыми пролетал катер.

— Разрешите представиться, ваше высокоблагородие, младший лейтенант Эрик Минц!

— Здравствуйте, лейтенант. Без чинов! — встал из-за стола средних лет кавтаранг. — Проходите, садитесь, — указал он на кресло перед столом. — Я капитан 2-го ранг Густафсон.

Эрик сел в кресло и выжидательно посмотрел на контрразведчика.

— У меня к вам два дела, — одно важное, а другое еще важнее.

— Слушаю вас, господин капитан.

Густафсон был более чем серьезен, но дело, насколько мог понять Эрик, не касалось какой-либо его провинности. Тут предполагалось нечто иное.

— Начнем с самого важного, — кавтаранг смотрел изучающе, наверняка хотел составить об Эрике собственное мнение. — Двадцать восьмого июня, то есть, через три дня, вы удостоитесь чести быть представлены государю-императору.

— Я? — Эрик умел держать удар, но удары такой силы пробивают любой блок.

— Понимаю, это неожиданно для вас, но это правда. Двадцать восьмого, в пять тридцать по меридеанальному времени, в малом приемном зале императорского дворца в Метрополисе. Таковы факты.

— Я даже не знаю, что сказать… — Эрик был обескуражен и, пожалуй, даже дезориентирован.

— Тогда, помолчите и послушайте. Слушать-то вы можете? Или приказать принести вам успокоительное?

— Никак нет! Могу слушать! — взял себя в руки Эрик.

— Быстро вы, лейтенант! — хмыкнул кавторанг. — Правду говорят, железные нервы! Но вернемся к нашим баранам. Прямо отсюда вас доставят в нашу гостиницу. До аудиенции никаких контактов с внешним миром. Вы и другие офицеры будете находиться в гостинице на полном обеспечении по разряду высших офицеров. Там же вам сошьют новую парадную форму и обучат необходимому этикету. Следите за моей мыслью?

— Так точно!

— Отлично. Теперь еще один немаловажный момент. Все награждаемые уже находятся в гостинице. Вас подверстали буквально в последний момент по прямому приказу из секретариата государя-императора. В отличие от всех остальных награждаемых, вы, лейтенант, темная лошадка, поскольку мы не знаем планов его императорского величества относительно награды, которой вас собираются удостоить. Орден вы уже получили. Повышение в звании тоже. Назначение… Не думаю, что это может интересовать императора. Допускаю, что наградой будет само представление. Это высокая честь, как вы понимаете. В особенности, для младшего лейтенанта.

— Так точно! — поддержал кавторанга Эрик. — Это высокая честь для меня.

— Скорее всего, его императорское величество просто хочет на вас посмотреть. Вы же знаменитость!

— Я знаменитость? — не поверил своим ушам Эрик. — Извините, господин капитан, но мне о моей особой славе ничего неизвестно.

— Серьезно? — поднял бровь кавтаранг.

— Так точно!

— Ну, тогда, смотрите, лейтенант, и не говорите потом, что не видели!

С этими словами Густафсон включил голографический проектор, и прямо перед Эриком возникла сцена, которую он себе хорошо представлял, потому что сам в ней участвовал. Только смотрел он тогда под другим углом. В пятнадцатиминутном фильме, — виртуозный высокохудожественный монтаж реальных записей бортовой аппаратуры ракетоносца и смоделированных компьютером эпизодов, — была представлена атака "Вымпела-7" на халифатский оборонительный ордер. Она начиналась с момента входа в астероидный пояс — несколько ситуаций, показанных крупным планом и схема прохода с указанием скоростей и хронометража, — и заканчивалась пуском ракет по идущему в глубине вражеского ордера кораблю-матке "Хадж". Все факты, как заметил Эрик, были воспроизведены с высокой точность, кроме одного. Вернее, двух. Фильм сопровождался отлично подобранной музыкой и лаконичными комментариями "голоса за кадром", но ни в одном эпизоде не были названы имена членов экипажа — комментатор говорил о "пилоте", "навигаторе" и "командире" — и не был назван сам ракетоносец. Просто "тяжелый ракетоносец типа "гефест" или, вообще, "ракетоносец" и все. И второе. Последняя сцена была показана так, что у зрителя могло возникнуть впечатление, что ракетоносец был уничтожен взрывом противоракеты или, как минимум, сильно им поврежден. При этом о прыжке в подпространство даже не упоминалось, как и о дальнейшей судьбе экипажа.

— Что это? — спросил Эрик, закончив просмотр.

— Да вот один умник из штаба эскадры… Уж не знаю, о чем он думал и чем… С этим другие разбираются… В общем, он это смонтировал через два дня после боя. Тогда ни музыки, ни комментариев еще не было, да и о судьбе вашего корабля широкая общественность ничего не знала. "Умник" исходил из предположения, что все вы погибли, как и другие два ракетоносца, прошедшие через пояс. Сделал фильм, наверное, из лучших побуждений и слил в сеть. Мы вмешались где-то через двадцать часов. Сваяли вот это и потихоньку вытеснили первый вариант фильма на периферию сети.