– С чего бы тебе вдруг волноваться из-за подобных вещей? Скоро середина лета, день выплаты ренты.

Ренты, которую мы повысили в прошлом квартале, вспомнила я.

– Конечно, – бриллианты тяжело давили мне на грудь. Я поправила колье на шее и была неприятно поражена тем, что оно осталось холодным, так и не согревшись. – Простите меня, это лишь… у меня никогда прежде не было ничего столь прекрасного! Сказать по правде, я их немного побаиваюсь.

Мне невольно вспомнилось то, что много лет назад рассказывала о бриллиантах Мэри.

– Они оберегают от дурного глаза, – говорила она. – Защищают от самой черной магии.

Не потому ли Джосайя надел их мне на шею? Возможно, он подозревает, что в моей кладовой скрываются не только простые травы?

В смятении я прижала руку к горлу и взглянула на отражение моего супруга к зеркале.

Он улыбнулся широко, во весь рот.

– Пора привыкать к самым лучшим украшениям, миледи, к таким, какие приличествует носить моей супруге. Отныне я желаю видеть их на вас ежедневно.

Отголосок алмазного холода послышался мне в его голосе. Не просто пожелание: приказ.

Лиззи стояла у окна за спиной Джосайи. Свою морщинистую руку она прижала к ключице, будто, как и я, чувствовала ледяной холодок, ползущий по коже.

Я сглотнула. Бриллианты шевельнулись.

– Как вам будет угодно, милорд.

* * *

Сегодня я ездила в Торбери Сент-Джуд. Не скажу, что стало намного теплее, но, по крайней мере, наступила более сухая погода. Половодье спало, и по дорогам можно теперь проехать. Из-за множества луж на улицах и гуляющего по ним сильнейшего ветра мы передвигались от лавки к лавке в карете.

– Новые скатерти я купила, – перечисляла я, а Джейн проверяла по списку. – Серебро отполировано. Платья должны прибыть из Лондона в следующем месяце.

– Миссис Доусон, кажется, обиделась, что вы не заказали их в ее лавке, госпожа, – сообщила Джейн.

Да, она и правда оскорбилась, бедняжка. Но могла ли она ожидать другого? Это не деревенский праздник. Король и королева, клянусь честью! Для такого случая необходим самый тонкий бархат, самые изысканные кружева.

– Я не в состоянии сейчас думать о миссис Доусон, – сказала я. – Я уделю ей время позже. В настоящий момент меня заботит только, как угодить королеве Генриетте Марии.

– Госпожа, королева наверняка будет в восторге, она непременно оценит, как изумительно декорирована ее спальня и как вы украсили дом. Да у нее голова закружится от восхищения.

Я горделиво улыбнулась.

– Это нам кажется прекрасным, Джейн. Но это же королева. Она росла во дворце Сен-Жермен-ан-Ле. Чтобы произвести на нее впечатление, нужно прыгнуть выше головы. Ее величество любит диковины, удивительные вещицы, каких никто никогда не видывал, – я выглянула в окно. Гнетущее белесое небо, нависшее над нашим городком, придавало ему мрачный вид. Наша лошадь задрала хвост и облегчилась на булыжную мостовую. Я вздохнула. – Где же мне найти такие экзотические вещицы здесь, в Торбери Сент-Джуд?

Джейн показала на какую-то лавку слева, и я повернулась, чтобы посмотреть. В глубине неровно выстроившегося вдоль улицы ряда зданий ютился маленький домик. Нижний этаж был кирпичным, верхнюю часть составляли старые деревянные брусья и штукатурка между ними.

– Постойте! – крикнула я. Лошади резко остановились. Когда стихло цоканье их копыт, я услышала, как вывеска лавки скрипит на ветру. С моего места рисунок не был виден, но зато я различила надпись «Забавные безделки», намалеванную над сводчатым окном.

– Джейн, я не знаю этой лавки. Давно ли она здесь?

Служанка лукаво улыбнулась.

– А я думала, вы все знаете, госпожа.

Я пропустила мимо ушей дерзкую насмешку. Сказать по правде, я чувствовала себя как-то странно, хотя не смогла бы выразить этого словами. Я просто понимала, что не могу проехать мимо этой лавки, меня так и тянуло зайти в нее. В ней что-то таилось, что-то важное…

Раньше я уже испытывала подобное чувство, всего однажды: это было в морозный январский день, около девяти лет тому назад. Я тогда открыла старую тетрадь Мэри в кожаном переплете, и вслух читала записи над растертыми травами в своей кладовой. Тогда у меня было именно такое ощущение: дурное предчувствие, неизбежность.

– Я хочу выйти, – постучала я лакею. Соскочив на землю, он попытался открыть карету. Дверца не поддавалась. Я схватилась за ручку изнутри и попыталась помочь ему, но ветер, словно железный, давил на дверь, не позволяя ее отворить. Не позволяя мне выйти.

Собравшись с силами, я вновь нажала. Дверца подалась, сперва неохотно, потом распахнулась с такой силой, что ударилась о стенку кареты. Я почти выпала на руки лакею.

– Вы не ушиблись, госпожа?

Я была ошеломлена, но не ранена. Ветер растрепал мои юбки и вырвал ленту из волос. Я смотрела, как она улетает и растворяется в сером бескрайнем небе.

– Со мной все в порядке. Джейн, подай мне руку и идем к входу.

Я порадовалась тому, что Джейн крепко сложена, что у нее такая широкая талия. Должно быть, мы странно выглядели со стороны, когда шли, опустив головы, преодолевая ветер, – Джейн в грязноватом зеленом кертле[6] и рядом с ней я, в развевающихся шелках и кружевах.

Ветер извлекал звуки из всего, к чему прикасался. За нашими спинами он бряцал конской сбруей, призывая нас вернуться. Впереди, качаясь, скрипела вывеска. С каждым шагом ее стенания звучали все громче, так что в конце я уже совсем не слышала лошадей.

Джейн с трудом отворила дверь лавки и под звон колокольчика подперла ее широким плечом.

– Сперва вы, госпожа, – она буквально втолкнула меня внутрь – я не обратила на это внимания, так рада была оказаться, наконец, в укромном убежище.

Мы вошли, заставив низкорослого лысого человечка подскочить от неожиданности. Живот его обтягивала изрядно поношенная бордовая безрукавка. Маленькие, хитрые глазки – свинячьи глазки, подумала я – при виде нас суетливо забегали.

– Доброго вам дня, леди. Вы меня немного напугали.

– Приношу извинения. В каком-то смысле нас занесло сюда ветром.

– На улице ветрено?

Джейн, войдя, захлопнула дверь. Снова звякнул колокольчик.

– Ветрено? Это тянет на самую настоящую бурю.

– В самом деле? – Он улыбнулся, овладев собой. – В таком случае, полагаю, вам необходимо подкрепиться. Позвольте предложить вам вино и засахаренные сливы. В этой лавке каждой посетительнице принято оказывать почести, как герцогине.