– Как ты думаешь, почему они ухаживают за садом? – спрашиваю я. Рука Рена теплая в моей и мне становится интересно, чувствует ли Рен мой пульс, быстро бьющийся в кончиках моих пальцев.

– В основном для видимости, – он широко улыбается, но на секунду морщит лицо. – Люди Брайера не знают, что король прячется, только то, что дворец закрыт для всех кроме членов совета.

– Как они объясняют его закрытие?

– Траур. По девочкам, которых убил колдун.

Я жалею что спросила. Мне следовало самой догадаться. Я сжимаю его руку, желая вернуть на его лицо улыбку.

– Конечно.

– Могу я у тебя кое-что спросить? – говорит Рен. У него странно искажается лицо.

– Спрашивай.

– Почему каждую ночь ты приходишь в город? Я знаю, я обещал не спрашивать, но тогда я расскажу тебе, чем занимаюсь я, если ты расскажешь мне. Я волнуюсь за тебя. Колдун похищает молодых девочек и обычно ночью.

Он хватает обе мои руки и останавливает мое дыхание одним только взглядом.

– Ты мне понравилась, Ким, и я бы очень не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

У меня кружится голова. Я нравлюсь Рену. Хорошо ли это? Но я не могу предать Отца, ни по какой причине. Даже ради Рена.

– Я рассказывал тебе, что работаю на короля его пажем, – продолжает он. – Это правда. Но я также ответственный за доставку сообщений между королем и городским советом. Они стали причиной, почему он прячется. Они опасаются, что он будет слишком легкой целью для колдуна, если останется во дворце. И учитывая то, что терновый куст растет, я осмелюсь сказать, что они правы.

Он делает паузу и смотрит на меня с надеждой.

– Мой Отец очень… гиперопекает меня, – говорю я. – Он не позволит мне ходить в Брайер днем. Но когда он спит, я сбегаю. Я люблю город, его переулки и дороги и фонтаны. Это единственное время, когда я выбираюсь посмотреть хотя бы мельком на других людей. Мне очень жаль, что я не могу посетить больше мест в дневное время.

– Пожалуйста, будь осторожна. Признаюсь, мне нравится видеть тебя здесь ночью. Но это очень опасно.

Я широко улыбаюсь.

– Не очень опасно. У меня есть ты, чтобы защитить, правда?

– Всегда.

Рен опять начинает идти.

– Но даже я не могу защитить тебя от инфекционного заклинания колдуна.

– Это заклинание, как оно работает? Ты знаешь?

– Типа того. Оно поражает только девочек Брайера. Но кто угодно может переносить его сам того не желая.

Я улыбаюсь.

– Значит, тебе не нужно за меня волноваться. Я не одна из девочек Брайера.

В глазах Рена загорается удивление.

– Ты не из Брайера, так? Хотя, если ты приходишь достаточно часто, заклинание может принять тебя за девочку из Брайера.

– Сомневаюсь что заклинание настолько умное, – говорю я, и Рен заметно расслабляется. Он останавливается перед необычным зданием. Оно начинается как квадрат, но наверху перетекает в остроконечные верхушки, с огромными разноцветными окнами и кованными железными кружевами поверх их. Я делаю шаг в сторону ворот.

– Что это за место?

Рен смеется над моим выражением лица.

– Это называется церковь. Хочешь войти внутрь?

– Очень.

Он открывает мне тяжелую дверь. Затем берет меня за руку и ведет внутрь.

– Что ты думаешь?

Большую часть пространства заполняют ряды скамеек, приближаясь к мраморному возвышению. Вдоль стены между окнами висят огромные гобелены, изображающие драконов, русалок и кентавров. Сотни свечей почти догоревших до конца придают помещению мягкую, теплую атмосферу.

– Мило, – выдыхаю я. Рен сжимает мою руку и тянет меня к окнам. Лунный свет играет на его волосах бледными цветами, всего лишь тень того, что бы сделало солнце с помощью разноцветного стекла, но эффект все равно захватывающий. Я поднимаю свои руки, чтобы посмотреть эффект на себе. Это напоминает мне о различных оттенках соей кожи спрятанных под плащом. Я отдергиваю руки обратно. Даже это слишком явная подсказка к моей настоящей сущности.

– Когда ты сказала, как сильно тебе понравились фигуры стриженных кустарников, я подумал, тебе могут понравится окна здесь тоже, – сказал Рен. Окна не просто из разноцветного стекла как я сначала подумала. Это изображения созданий как у меня в книжках, только огромные и подсвеченные как драгоценности. Я мягко дотрагиваюсь пальцем до одного из драконов. Его серебряные чешуйки напоминают мне о Бату.

– Почему это здесь? – спрашиваю я. – И фигуры из живой изгороди во дворце? Кем они были?

Рен улыбается, но со странным выражением лица.

– Это всего лишь декорации, Ким.

– Что? – я знаю точно, что это неправда.

– Когда-то они существовали или что-то похожее на них. Но сейчас их нет.

– Но ты сказал колдун где-то здесь? И магия? Разве эти существа не магические?

– Единственная магия, которая осталась в этом мире, темная и испорченная, – Рен хмурится, затем поднимает взгляд обратно на дракона на стекле перед нами. – Может быть, так не было всегда, но сейчас это так.

У меня перехватывает дыхание в горле, когда я вспоминаю лицо Рена одной ночью в саду.

– Ты потерял кого-то из-за магии колдуна. Кто это был?

Он опускает голову и сильней сжимает мою руку.

– Прости. Тебе не обязательно рассказывать мне, – говорю я, сожалея о своих спонтанных словах. Между нами в воздухе висит его нерешительность, густая как туман. Момент спустя, достаточно долгий чтобы я подумала, что испортила весь наш вечер, Рен снова начинает говорить.

– Мне было любопытно, – говорит он, – тебе нравится музыка?

Музыка. Я читала о ней, конечно, в своих книгах. Люди играют музыку на балах, но я не совсем понимаю, что это значит.

– Я не уверена. Что такое музыка?

– Ты серьезно? – выражение лица Рена становится недоверчивым. – Там откуда ты у вас нет музыки?

– Той, о которой я знаю, нет. Ты покажешь мне?

Его улыбка возвращается, и я чувствую облегчение.

– Пойдем.

Рен ведет меня по коридору, вдоль которого висят затененные гобелены в самой задней части церкви, пока он, наконец, не сворачивает в комнату. Лунный свет льется через высокие окна, подсвечивая предметы странной формы, висящие на стенах и стоящие в углах. Рен зажигает свечи, которые стоят на ближайшем столе.

– Что это? – спрашиваю я, пробегая пальцами по одному из них с множеством струн туго натянутых через дыру, вырезанную в середине. Я отдергиваю голову назад, когда струны начинают вибрировать и в воздухе раздается звук.