Еще только рассвело, Росита зевала, да и я сильно выспавшимся себя не ощущал. Ну да ладно, по пути очнусь или отосплюсь на пляже. Хотя на пляже спать – последнее дело, потом ощущение такое, что спал где-то в бетономешалке, причем запускали ее в самом нещадящем режиме. Не знаю, у кого как, но вот со мной так получается.

– Пабло вытащит ее обратно, – сказал Джон, подразумевая под «ней» лодку, а под Пабло – местного работника, как раз и занимающегося вытаскиванием из воды тех лодок, что стоят на прицепах.

– Понял, спасибо, Джон. – Я передал ему конверт с деньгами, который он быстро убрал в карман просторных «грузовых» шорт.

Он хлопнул меня по плечу, улыбнулся Росите и отправился к машине – немолодому серебристому «Чероки», такому самому, на каком я в свое время по Москве катался, квадратному и остроугольному, похожему на сундук. Очень тогда модная была машина, хоть и послабже уровнем, чем «джип гранд-широкий».

Как обычно, Джон положил в лодку спиннинги, почему-то упорно продолжая считать меня рыбаком, хотя я рыбу в последний раз ловил еще в России, с друзьями под Красноярском. Впрочем, в Панаме рыбалка вроде как за одну из главных местных достопримечательностей считается, так что я пример крайне нетипичный, вот Джон в глубине души в такое не может поверить.

Сумки полетели в лодку, я уселся в белое виниловое кресло рулевого, подстраивая его под себя. Подвесной мотор завелся сразу, рыкнул, фыркнул, забурлил водой, и я повел лодку на выход из маленького порта, в Панамский залив, по тоненькой ниточке курса, проложенного навигатором к островам Ла-Перла.

Сразу же после выхода из порта лодку качнуло на волне, и я прибавил газу, поднимая ее на редан. Так и скорость выше, и трясет меньше. Волна шла с носа, и лодка резала ее как ножом, время от времени выбивая облака брызг форштевнем, которые бросало на нас, отчего Росита взвизгивала – жарко пока не было. Солнце поднималось слева, все выше и выше, расцвечивая волны искрами. Справа пронеслись острова Наос, Перико и Фламенко – любимые места отдыха местных и туристов, два острова, соединенные с материком длинной дамбой, затем мы миновали стоящие на рейде у входа в Канал суда.

Мотор гудел ровно и мощно, за нами в стороны разбегались длинные «усы» белой пены. Когда мы вышли за пределы внешнего рейда, за лодкой увязалось несколько дельфинов, которым мы, правда, быстро надоели, и они свернули в сторону.

В сторону островов с утра пораньше двинули не мы одни. Оглядевшись, можно было заметить еще несколько лодок, идущих с нами одним курсом, а вскоре и пара маленьких самолетов пролетела – на острове Контадора, единственном всерьез заселенном на архипелаге, была еще и взлетно-посадочная полоса, принимавшая туристов, заплативших за скорость доставки. Как пляжное место Контадора весьма популярен. Да и не как пляжное тоже, там и частных вилл хватает, причем самые дорогие виллы в Панаме тоже на Контадоре находятся. Там жил, например, иранский шах Реза Пехлеви после того, как его стараниями бесноватого аятоллы от трона отпихнули.

Потом над нами пару раз пролетел самолет панамской пограничной охраны – за малыми судами в этих местах сверху присматривают. Панамский залив изгибает свой берег крутой дугой, и восточное ее окончание упирается в берег уже колумбийский, и не просто в колумбийский, но еще и в самую кокаинопроизводящую часть Колумбии. И раньше с того направления много порошка везли, до тех пор, пока усиленное наблюдение не сделало этот маршрут невыгодным, проще стало посылать его с коммерческими грузами на проходах. А наблюдают все больше вот так, с воздуха.

Впрочем, наркотрафиканты все время ищут новые пути, и даже американцы, вроде бы ушедшие из Панамы своей военной силой, купили на этом берегу землю под морскую базу, надеясь тем самым уменьшить поток кокаина, поступающего в Мексику и идущего дальше в Америку «тихуанским коридором». Тихуанский наркокартель как раз по этой стороне Панамского перешейка в основном снабжается.

Вообще вся жизнь в Панаме в той или иной форме зависит от наркопотоков, идущих через эту страну. Преступность, международная и, в частности, американская помощь, политика, организация сил безопасности – все построено вокруг транзита белого порошка. И ко всему еще общая граница с Колумбией, с районами, заросшими джунглями, через которую, казалось бы, можно протащить что угодно, все равно не проконтролируешь.

Но это только кажется. Граница для перевозки порошка как раз никуда не годится. Дело в том, что в этой части страны очень мало дорог, поэтому их легко контролировать. А более или менее серьезный поток машин идет только по Панамериканскому шоссе, которое так и не дотянулось до колумбийской границы. И, кроме того, по границе очень активно действуют марксистские повстанцы из FARC, которые тоже противодействуют поставкам наркотиков и даже их производству в тех районах. Почему? Нет, не из революционной бдительности, просто им трудно контролировать всех производителей коки в этих местах, которые все время норовят уйти «под защиту» крайне правых «группос», поэтому коммунисты с ними борются. А свой кокаин выращивают южнее и транспортируют по Амазонке в Бразилию, откуда он дальше идет с судами из множества бразильских торговых портов. Революция тоже нуждается в деньгах.

Мы проскочили мимо небольшого рыболовного катера, у которого на корме двое мужиков устанавливали спиннинги. Росита, глядя на них, неожиданно спросила:

– Помнишь, по телевизору показали, как марлин такую лодку утопил?

И точно, мне та же самая мысль в голову пришла, едва я на мужиков глянул. В руках тут удочки никто не держит, не та рыбка, устанавливают все в штативы. А дальше уже соображать надо, как рыбу вываживать, если поймал. И кто-то мало того, что не сообразил, так еще и не сообразил вблизи другой лодки, на которой не поленились снять все происходящее на телефон. На крючок попался большой марлин, который сумел потянуть лесу вбок так сильно, что накренил лодку, и та начерпала воды, перевернувшись и почти затонув. А горе-рыбаки благодаря «ютубу» еще и звездами мирового масштаба стали.

Когда впереди показались первые зеленые шапки островов, лежащие на голубой поверхности залива, мобильный телефон в кармане слегка завибрировал – мы снова вошли в зону действия сотовой связи, на островах были вышки. И сразу завибрировал еще раз, приняв какое-то сообщение, которое дожидалось, пока я снова не окажусь в зоне приема.

Выудив двумя пальцами телефон, я долго и старательно поворачивал его под разными углами, пытаясь укрыть экран от уже отчаянно яркого экваториального солнца. И в конце концов иссилился прочитать сообщение от Стива:

«У Джоанн Гонсалес была привычка вести ежедневник, и у нее был аккаунт в Гугле».

Вот как? Стив был прав, всего не заметишь. Откуда он это узнал? Все компьютеры и мобильные находятся в полиции, они забрали их как вещдоки, так что вариант один – покойная Джоанн Гонсалес где-то записала пароль и логин, и Стив это нашел. И что это значит? А то, что он может прочитать все ее записи с любого другого компьютера, достаточно авторизоваться и синхронизировать.

А про «привычку вести ежедневник» Стив узнал от самого Гонсалеса или уже добрался до самого ежедневника?