— Я еще даже и не начинала!

— Да нет, уже начали. Поехали к Холодивкер. Вопросы задаете. — Кирилл изучающе смотрел на нее. — Меня вот вызвонили.

— Опасаетесь за свою репутацию?

— Моя репутация дорогого стоит, — неожиданно веско сказал он. — Ну, мое дело предупредить. Спасать не прибегу, но помочь в вашем журналистском, — произнес Кирилл с нажимом, — расследовании, может, и смогу.

— Вам-то какой интерес? Боюсь, вы мне не по карману.

— Это-то наверняка! Дороговат буду. Поэтому помогу бесплатно, то есть даром. — Он помедлил. — В мои интересы вам вникать не обязательно. А теперь прошу меня извинить — служба зовет. Какие планы на будущее?

— Что-то я вас не понимаю. Спасать меня не обещаете, за репутацию свою дрожите, а любопытство вас, похоже, разбирает. Сами же меня к Холодивкер послали, как в разведку. Или вы счеты с Рыльчиным таким образом сводите?

— Не скажу… И я вас угощаю. Это чтобы, так сказать, завершить разрыв шаблона. — Кирилл взял счет и поднялся.

«Да, точно, другой подвид! Ищейка». Инга действительно напоминала взявшую след гончую — ноздри чуть вздрагивали, а в глазах была готовность сорваться и нестись за добычей.

По дороге домой Инга зашла в магазин и набрала в тележку сдобных булок, пельменей, докторской колбасы, майонеза, маринованных огурцов, плошку оливье. Потом — уже около кассы — добавила коробку мороженого. И орешки. Азарт расследования разбудил в ней зверский аппетит. По опыту Инга знала, что не угомонится, пока не накормит этот свой скрытый порок. А это значит, придется принести жертву ненасытному богу Жору.

Так бывало всегда во время самых сложных проектов, когда горели синим пламенем все дедлайны. Тогда Инга запиралась дома — писала и ела, ела и писала. Свидетелем ее позорного пристрастия был только верный друг-ноутбук. Потом, конечно, приходилось садиться на адскую диету, истязать себя в тренажерном зале и показательно ужасаться на редакционной кухне: боже мой! Масло! Как вы можете есть эту гадость?

Но сейчас, сняв гламурные кандалы, она больше не должна поддерживать безукоризненную форму. И вообще никому ничего не должна. Сладкая развращающая свобода!

Она сварила пельмени, посыпала их укропом, кинула кусок сливочного масла в середину, оно мягко оплавилось и юркнуло на дно тарелки. На другое блюдце Инга выложила тонко нарезанные кольца краснодарского лука, рядом с бело-фиолетовыми кругами разложила маринованные огурцы, разрезанные пополам овалы докторской колбасы. На четвертушки любимого «Бородинского» выдавила по полоске майонеза. Аккуратно собрала со стола в ладонь опавшие с хлеба семечки. Подумала и добавила кружки зеленого огурца с темной окантовкой, ломти красного сочного помидора и горку полосок оранжевого хрустящего перца.

— Вы мои сладенькие! — Инга нежно посмотрела на еду. — А теперь я вас всех сожру!

Она открыла ноут, вооружилась ложкой и отправилась на охоту в Интернет. В углу выплыло окошко.

Инга быстро нашла профиль Владислава Туманова на Facebook.

Бог ты мой, тот самый красавец, который не скрывал своих слез на панихиде! Загадочный Антиной. Ни хрена себе, оперативность!

Окошко пропало.

Разве я давала ему свою почту? Вот влипла — связалась с хакером. Отступать поздно — он теперь от меня не отвяжется. Ну и ладно, поживем — увидим. Миллионных счетов у меня нет и шантажировать меня нечем. А польза от него уже есть. Н все же… Кто он, этот «разработчик сайтов»? Управление «К» ФСБ? Или это МВД? В ФСБ вроде Восемнадцатый центр… Черт ногу сломит разбираться! «Большой брат», короче. Но я им зачем? Что у них есть? Бездонная база данных? Кармическая полиция, следящая за каждым нашим шагом? Karmapolice… This is what you get, this is what you get when you mess with us…

Инга прикончила пельмени, принялась за колбасу, тихонько напевая Radiohead. На экране компьютера красовалась фотография Туманова: обнаженные плечи, байронический поворот головы, длинные темные волосы разметались по плечам, взгляд к горизонту.

Альбомы: туманное поле, пустынный скалистый пляж, Влад и полуобнаженная андрогинная девушка, бритая наголо. Вот они, завернутые в черный плащ, вот они в круглых дождевых каплях. Черно-белые крупняки: лицо Туманова с графичной тенью от длинных листьев, изогнутая женская рука на голом плече, позвоночник с выпирающими по-детски косточками, острая ключица, рука с бокалом вина на фоне заката.

Здорово снято. Немного претенциозно, но профессионально. Инга посмотрела друзей: больше тысячи. Как правило, длинная френд-лента говорит об одиночестве в реале. Ничего себе — четырнадцать общих! Кликнула: нуда, в основном из старой жизни. Пара начинающих и уже забытых звезд, довольно известный и достойный поэт, три литературных критика, несколько журналистов, о! — даже Бубнов, как, откуда? Неисповедимы пути Facebook.

Инга почитала посты. Депрессивные размышления о смысле жизни. Но ничего личного. Никаких имен или мест. Конечно, ни слова о Волохове. А что она ожидала найти?

Теперь афиши.

А вот это интересно! «15 апреля. Литературные чтения в Королёве. Музей Серебряного века. Вход свободный. Начало в 19 часов».

В ближайшую субботу. Познакомимся поближе, красавчик! Инга с удовольствием потерла руки и захрустела овощами. Надо сообщить Штейну.

— Привет! Ты где?

— На халтурку еду. Это ты у нас в свободном полете, а мне надо в поте лица, дабы обрести хлеб насущный.

— Что сегодня?

— Предсвадебная фотосессия. Тяжелые рублевские пассажиры, заказчик — свекровь, у меня после разговора голова уже от ее понтов пухнет. Так что придется поработать, деток только жалко…