Он весь подался вперед и глухо вскрикнул:

– Брат!.. Земляк!

Пастух от неожиданности выронил узелок с солью и обалдело смотрел на камень, упавший к ногам незнакомца.

– Свят, свят, свят! Животина ты или сатана… сгинь, нечистая сила! – бормотал тот, отступая назад.

Арсен с удивлением и радостью узнал в пастухе Свирида Многогрешного. Поспешил успокоить его:

– Не бойся, дядько Свирид, я такой же невольник, как и ты… Помнишь запорожца Звенигору?.. У Гамида, будь он проклят, погибали вместе… А сейчас помираю от жажды… Пить!.. Ради всего святого, дай попить! Потом все расскажу…

Пастух, все еще опасливо поглядывая на оборванного, обросшего незнакомца, в котором с трудом узнавал дюжего запорожца, вытащил из-под кошмы овечий бурдюк и деревянную чашку, налил синеватого овечьего молока, разбавленного водой.

– Пей, это айран…

Арсен жадно припал к чашке, одним духом опорожнил ее. Айран отдавал запахом бурдюка, но был прохладный, кисловатый и хорошо утолял жажду. После четвертой чашки почувствовал облегчение. Огонь, который жег грудь, стал затухать.

Он сел возле костра. Теплая, пьянящая истома разлилась по всему телу. Из котелка пахло вареным мясом и лавровым листом.

Арсен втянул ноздрями ароматный запах, предвкушая сытый обед. Заметив это, Многогрешный крикнул напарнику, который находился возле отары:

– Эй, хлопец, иди обедать!

Через несколько минут подошел второй пастух. Арсен даже руками всплеснул: перед ним был Яцько.

– Ты-то как сюда попал?

Паренек сразу узнал казака. Глаза его загорелись от радости, словно встретил родного отца.

– Нас Гамид подарил своему зятю Ферхаду. Боялся я, когда уходил от своих; думал, совсем пропаду. Но вышло к лучшему. Меня поставили подпаском к дядьке Свириду. – И тихо добавил: – Дядька Свирид стал потурнаком…[67] Поэтому поблажка ему. Видишь, без надсмотрщиков ходим, имеем что поесть и попить, кандалы на руках и ногах не носим… А другим невольникам – беда! Работают, как волы, а живут в ямах, как звери…

Тем временем Свирид Многогрешный вывалил из котелка на потресканное и довольно-таки грязное деревянное блюдо тушеную баранину, бросил на землю засаленную бурку.

– Подсаживайся, земляк! Чем богаты, тем и рады.

Арсену показалось, что он никогда в жизни не ел ничего вкуснее. Пастухи подкладывали ему куски мяса побольше и помягче и подливали в его чашку кисловатый айран. Когда Арсен утолил голод, он рассказал землякам о бегстве от Гамида и о мытарствах в пустыне. Удивлению пастухов не было границ. Яцько с восторгом смотрел на Звенигору. Узнав, что он за три дня пересек безводную пустыню, воскликнул:

– Не может быть! Тут почти пятьдесят фарсахов! Это нагорье турки называют Кара-шайтаном – Черным чертом, так как немало смельчаков погибло там.

– Мне, братцы, повезло – набрел на вас, – улыбнулся Арсен. – Иначе бы и я сложил голову…

После сытного обеда его клонило ко сну. Глаза слипались, голова падала на грудь. Многогрешный это заметил:

– Э-э, друг, тебе не только попить и поесть надо, но и отоспаться. Постелю-ка я тебе в холодочке, и спи на здоровьице!

Он бросил под скалой кошму, в изголовье подложил джеббе. Арсен лег, с хрустом расправил измученное тело.

– Разбудите, в случае чего, – едва успел, проваливаясь в сон, попросить пастухов.

Проспал он чуть ли не сутки и проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, увидел перепуганное лицо Яцька.

– Арсен, вставай! Беги скорей за скалы! Хозяин наш едет, Ферхад! – шептал паренек.

Сон – как рукой сняло. Вскочил на ноги, хотел бежать, но было поздно. К ним галопом подъехал молодой круглолицый турок на темно-гнедом коне. Арсен сразу узнал Ферхада. На нем была дорогая одежда из тонкого синего сукна, на голове – белый тюрбан, на боку – кривая сабля, усыпанная драгоценными камнями, за поясом – пистолеты с инкрустированными перламутром рукоятками. Конь тяжело поводил вспотевшими боками: всадник, видно, любил быструю езду или же спешил.

– О, Ферхад-ага! Салям! – поклонился Яцько. – Вы один? Что заставило уважаемого хозяина ехать на пастбище? Где же телохранители?

– Они поскакали к другим отарам… А я – сюда, размять застоявшегося коня, – проскрипел Ферхад. – Гоните отару домой! Приехал покупатель – будем продавать. Да не мешкайте! Слышите?

– Слышим, – ответил Яцько.

Ферхад соскочил с коня.

Не обращая внимания на Арсена – по-видимому, принял его за Свирида, – Ферхад бросил повод Яцьку. Прошелся у костра, разминая ноги, и только тогда заметил незнакомца. Лицо его вытянулось от удивления. В глазах мелькнуло подозрение. Он положил руку на эфес сабли и строго спросил у Яцька:

– Это кто?

Яцько замялся.

– Это прохожий, – сказал он неуверенно и показал рукой в сторону пустыни. – Оттуда пришел…

Ферхад пристально оглядел обросшее лицо беглеца, пыльную одежду и разбитую в клочья обувь. Его явно не удовлетворил ответ невольника. Он подошел ближе, вытянув вперед скуластое лицо, словно хотел обнюхать незнакомца.

– Кто ты?

– Я погонщик мулов в караване одного купца из Болгарии. Отбился от каравана и чуть не погиб в пустыне.

– О, гяур… – процедил турок. – Может, ты просто беглец-невольник? А? Ну-ка, покажи руки!

Он внезапно схватил Арсена за рукав, подвернул его и увидел багряно-сизые рубцы от кандалов.

На какое-то время турок растерялся и отпрянул. Этим воспользовался Арсен. Сильный удар в челюсть свалил Ферхада на землю. Выхватив у него из-за пояса пистолет, казак ударил врага рукояткой по голове. Ферхад вскрикнул и затих.

Все произошло так неожиданно, что Яцько успел лишь ахнуть:

– Ой, беда! Что же теперь будет?

Из долины к ним бежал, расплескивая из деревянного ведра овечье молоко, Многогрешный.

Арсен сбросил с себя тряпье и быстро переоделся в дорогую одежду Ферхада, прицепил саблю, засунул за пояс пистолеты. Когда прибежал Многогрешный, то сначала не узнал казака, приняв его за незнакомого турка, и начал голосить над телом хозяина. Но вскоре заметил, что хозяин лежит почти голый. Он ошалело глянул на Звенигору.

– Что ты наделал, разбойник? – налетел с кулаками пастух. – Теперь же нас живьем съедят! Ты сел на коня – да ищи ветра в поле! А нас… Идолище проклятый, ты даже помыслить не можешь, какие муки придумает нам хозяин! Он выпустит из нас всю кровь – капля по капле! Из живых кишки вытянет, выжжет глаза, отрежет уши, вырвет язык!.. Никто же не подтвердит, что это не мы с Яцьком убили Ферхада. Вся вина на нас падет! Не сегодня, так завтра нас схватят как шакалов и замучают до смерти… О-о!..