Я выслушала многочисленные устные инструкции, как ухаживать за больным. Мне выдали большой пакет с лекарствами и инструкцию письменную, как и когда их применять.

Разумеется, я ничего не запомнила. Только и надеялась, что сумею разобраться в почерке мсье Иветта. По моим наблюдениям, доктора никогда не пытались писать разборчиво.

Значит, буду колоть этому упрямцу Найджелу, всё подряд, пока рука не устанет. Сам виноват. О том, как именно буду это делать, пока старалась не думать.

Мсье Милфорд в светло-голубой больничной рубашке чуть ниже колена и охотничьи сапогах двинулся к выходу. Лючина держала его за руку и сияла, как начищенный медный таз.

А я шла позади и смотрела на них. Выглядели они странно. Особенно выделялся мой работодатель. Голубая больничная рубашка оказалась с разрезом сзади. Он то и дело распахивался при ходьбе, оголяя мощные бёдра, покрытые тёмными волосами. Ого, я даже и не знала, что у мужчин на теле столько растительности.

Словно услышав мои мысли, мсье Милфорд обернулся. Застигнутая с поличным, я потупилась, неудержимо краснея. Мне показалось, что Найджел усмехнулся. Но снова смотреть на него, чтобы убедиться, я не стала. Если честно, то вот нисколечки неинтересно, что он там обо мне думает.

Доктор Иветт, подумав, велел помощнику принести свою шубу. Видимо, пожалел своих усилий. Если пациент замёрзнет по пути домой и умрёт от простуды, то все труды доктора всё равно были зря.

Шуба долговязого помощника подошла по длине, но оказалась узкой в плечах. Ничего, добраться до дома сойдёт Главное, что его волосатые конечности оказались скрыты и перестали меня смущать.

Я пообещала мсье Иветту, что пациент будет (если не ежедневно, то через день точно) приезжать на осмотр. И покинула лечебницу.

Настроение было предвкушающим. Я добилась того, чтобы у Лючины появилась возможность выезжать за пределы поместья. Как только мсье Милфорду станет получше, мы отправимся по магазинам, подберём девочке новый гардероб. Я научу её этикету. И она станет настоящей маленькой леди.

Мои мечты перебил громкий голос мсье Милфорда, перекрикивающий рычание мотора:

– Вы отличная гувернантка, мисс Крунс.

Когда я повернула голову, чтобы убедиться, правильно ли всё услышала, мой работодатель уже смотрел в окно, любуясь красотами природы. И сколько бы я ни пыталась встретиться с ним взглядом, у меня не получилось.

Может, показалось?

– Что это за…?!

Рычащий голос из кухни и некрасивое слово не предвещали ничего хорошего. Мы с Лючиной переглянулись. И, как каждые, понимающие друг друга без слов сообщники, сообразили: он добрался до карты.

Жаль, но моя надежда, что мсье Милфорд уже разглядел наши художества вчера, не оправдалась. Всё-таки ему было слишком плохо. А сейчас, значит, полегчало.

– Иди к себе в комнату, я скоро приду, – велела Лючине.

Я решила взять первый удар на себя. Не стоит подвергать ребёнка опасности.

– А если не придёшь? – девочка ухватила меня за руку. Всё-таки у детей сильно развита интуиция. Лючина сразу почуяла мои сомнения.

– Вернусь, – улыбнулась и сжала её пальцы. – Сейчас сообщу твоему папе, что обед сегодня готовлю я. И вернусь.

Я подмигнула ей, замечая, что моя хитрость удалась. Лючина улыбнулась в ответ и попросила:

– Может, не надо? Он всё-таки раненый…

– Надо, Лючи, надо, – засмеялась я и отправилась объясняться с мсье Милфордом.

Найджел сидел на табурете и смотрел на нашу картину. Я тоже бросила туда взгляд. И чего так кричать? Очень даже симпатично получилась. К тому же это работа его дочери. Лучше бы гордился – у ребёнка явный талант.

– Вы меня звали, мсье Милфорд? – я сделала вид, что ничего не понимаю. Жаль, не прокатило.

– Что? Это? Такое? – произнёс он, чётко проговаривая каждое слово. А для самых недалёких, к которым Найджел, похоже, относил меня, его палец обвиняющее уставился на испорченную карту.

– Мсье Милфорд, я могу всё объяснить, – пришлось пойти на попятную. Затараторила, чтобы он не успел меня перебить, пока рассказываю свою версию событий: – Это исключительно моя вина. Я предложила Лючине нарисовать что-то на испорченном куске, чтобы вы не сильно расстраивались. Дело в том, что… произошёл несчастный случай. Я сварила кашу. И она… оказалась неудачной. Выстрелила в стену и попала ровно в середину карты. Такое случается…

Я попыталась изобразить на лице раскаяние одновременно с уверенностью, что такое действительно случается, и не стоит так сильно переживать. Но, видимо, получилось не очень. Мсье Милфорда перекосило. И я так и не поняла, то ли от злости, то ли от боли в раненом плече.

Ой, нет, всё-таки от злости.

– Какую ещё кашу? – Найджел начал подниматься с табурета. Ноздри были расширены. Челюсти плотно сжаты, а верхняя губа, наоборот, чуть приподнималась, обнажая зубы. Прямо настоящий оскал.

Наверное, мне уже пора бояться.

Вот только этот медведь меня уже не страшил. И справляться с его гневом я немного научилась – нужно было застать Найджела врасплох. И он сразу терялся.

В три быстрых шага я преодолела разделяющее нас расстояние и взяла мсье Милфорда за руки. Кажется, он хотел продолжить возмущаться, но его гнев захлебнулся, сменившись недоумением. По крайней мере, так я назвала про себя его ошарашенное выражение лица.

Впрочем, длилось это недолго. Через несколько секунд Найджел перевёл взгляд на то место, где соприкоснулись наши ладони. И смутилась уже я. Вспыхнула, отпуская его руки и отходя в сторону.

– Мсье Милфорд, – я смотрела, куда угодно, только не на него, – вам нужно лечь в постель.

– В постель?.. – произнёс он удивлённо, но таким двусмысленным тоном, что я покраснела ещё больше.

Но отступать не собиралась. Это кто кого тут сбивает с толку?

– Да, в постель! Доктор Иветт прописал вам постельный режим, – рассердившись на своё смущение, я резко развернулась на каблуках, оказавшись лицом к лицу с Найджелом. Точнее лицом к груди, потому что он был намного выше меня ростом.

Я глубоко вдохнула и тут же поняла, что зря. Потому что меня окутал терпкий мужской аромат, смешанный с запахом лекарств. Почему-то закружилась голова, я пошатнулась. И тут же почувствовала, как за предплечья хватают горячие руки.

– Мисс Крунс, вы проводите меня в мою комнату? – его голос был хрипловатым, раскатистым, обволакивающим. А от близости его большого, мощного тела, облачённого лишь в больничную рубашку, ноги становились вязкими. Я снова пошатнулась, позволяя крепче меня перехватить, чтобы удержать на месте.

Мсье Милфорд шагнул ближе, и ткань рубашки соприкоснулась с тканью моего платья. Голубое и тёмно-серое. Сквозь полупрозрачный туман в голове вспомнила, что под рубашкой у Найджела ничего нет, в разрезе сзади видно очень многое. А шуба, позволявшая скрыть всё до уровня приличия, валялась на полу.