– Да, именно так.

– Я не знаю, в ком из нас была проблема, но, если дело во мне, вполне возможно, у нас с тобой может не быть детей. Я бы не хотел все это повторять. Но если дети для тебя так важны, то я готов на этот риск.

– Тебе нужно знать, что наши отношения – это не только дети. Я тебя понимаю. Так ты хочешь иметь детей, Роланд?

– Но не ценой моего брака. Я люблю тебя, Грейс, и хочу на тебе жениться. Наверное, я слишком многого хочу.

– Ты тоже меня кое-чему научил. Например, тому, что не обязательно всегда быть рассудительной и одинаковой. Ты научил меня мечтать. Но нужно всегда иметь здоровый баланс. Если у нас не получится с детьми, мы рассмотрим другие варианты. Не обязательно быть биологическим родителем ребенка. Эд мне не родной отец, но для меня он лучший папа в мире.

– Я согласен с тобой. Значит, повторения у нас не будет.

– Конечно нет. Мы не позволим.

– Помнишь кирпичик в Венеции?

Она кивнула.

– Что ты загадала?

– Ты меня и раньше спрашивал, а желания нельзя никому рассказывать, иначе они не сбудутся.

– Я все неправильно понял. По легенде, если касаешься камня, ты влюбляешься в кого-то. А если кто-то прикасается к сердцу вместе с тобой, значит, вы созданы друг для друга. Мы коснулись камня одновременно, Грейс, я помню.

– Да.

– И я понял, что люблю тебя. Конечно, влюбился я раньше, но осознал потом. А знаешь, о чем подумал я?

– Нет.

– Я пожелал, чтобы наши отношения стали настоящими и продолжались бы до конца жизни. Так ты выйдешь за меня? Осуществишь мое желание?

О, как хотелось сказать «да»! Но здравый смысл удерживал от этого шага.

– Мы знаем друг друга всего пару недель, а ты уже говоришь о браке? Мы с Говардом были знакомы около полутора лет, когда он сделал мне предложение.

– Так ты не хочешь выходить за меня?

– Мое сердце говорит, что нечего бояться, а я боюсь. Я уже через это проходила, и опыт был неудачным.

– И ты не купила свадебное платье за три недели до события, хотя предпочитаешь все делать заранее. Может, в глубине души чувствовала, что Говард не твой идеал, но боялась себе признаться?

– Может.

Роланд поцеловал ее руку.

– Его родители тебя невзлюбили, и ты начала чувствовать себя щучкой, охотящейся за чужими деньгами. И я полагаю, ты решила, что мои родные воспримут тебя так же.

– Да.

– Мои родители вовсе не такие, как у Говарда. Они никого никогда не осуждают. Да, они порой эксцентричны и любят командовать, ты уже знаешь Филли. Но они умеют любить людей, и я уверен, они тебя будут обожать. А мне понравилась твоя семья.

– Ну, я не люблю спонтанные решения. У нас все было хорошо две недели, но это совсем другое. Можно мне подумать? Дай мне время.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась. Давай встретимся с моими родными завтра, и ты сама все увидишь.

Она в ужасе посмотрела на него.

– Ты их даже не предупредил.

– Представь, что ты захочешь забежать к Белле или родителям на чашку чая. Неужели будешь предупреждать за неделю? А они что, все время звонят заранее?

– Они моя семья, это нормально.

– Именно. У меня так же. Ты согласна?

Грейс сдалась. В конце концов, он прав, лучший способ справиться со своим страхом – пойти ему навстречу.

– Хорошо.

– Вот и прекрасно.

– Но мне нужно знать, что я никогда не встану между тобой и твоей семьей. Если я им не понравлюсь, не колеблясь, скажи мне об этом.

– Договорились. И знай, я абсолютно уверен в том, что это невозможно. Они полюбят тебя, Грейс. Поймут, какая ты. – Он поцеловал девушку. – Самое главное – я тебя люблю.

– И я тебя.

– Не переживай, возврата к прошлому не будет. И я подожду, пока ты не согласишься.

На следующее утро Грейс проснулась в объятиях Роланда. Полежала немного, наслаждаясь близостью с ним, потом забеспокоилась. Сегодня она увидет его семью. Роланд сказал, что все будет хорошо и без осложнений. Они просто посидят за чашечкой кофе. И он уверен, что она понравится его родным. А вдруг все пойдет не так? Родители Говарда не приняли ее окончательно, полагая, что она не пара их сыну. Понимая, что больше не в силах лежать и только сильнее нервничает, Грейс мягко высвободилась из рук Роланда. Необходимо чем-то заняться. Но будить его не хотелось.

Судьба подкинула ей пиковую даму, можно попытаться пойти с нее. Кто знает, вдруг удастся покорить сердце родителей Роланда? Она испечет лимонный пирог к кофе. Тихонько натянув халат, девушка выскользнула из спальни и прикрыла дверь.

Она только закончила поливать пирог лимонным соком с сахаром, чтобы он пропитался, когда из спальни вышел Роланд.

– Прости, неужели я тебя разбудила?

– Нет. Но здесь изумительно пахнет.

– Я подумала, может, прихватить домашний пирог?

Роланд обнял ее и поцеловал в макушку.

– Прекрати нервничать, все будет хорошо. Но пирог – это здорово. Ты, случайно, не сделала два пирога?

– А ты что, хочешь его на завтрак?

– Французские семейные традиции.

Грейс покатилась со смеху.

– Скорее выдуманные только что.

– В точку. Грейс, все будет отлично, я обещаю.

Она отвлеклась во время душа, который они принимали вдвоем. Но тревоги и страхи вернулись в двойном объеме, когда они подъехали к огромному особняку его родителей.

– Роланд, у вас что, дом-усадьба?!

– Он еще не открыт для посетителей. То есть сады скоро откроются, мы будем устраивать чаепития и организовывать свадьбы, но это самая малость.

Ну да, малость. Она прикусила губу.

– Я из очень скромной, обычной семьи и не такая легкая в общении, очаровательная и непосредственная, как Белла.

– Не важно. И потом, ты – моя любимая. Да, немного робкая, и нужно время, чтобы познакомиться с тобой ближе, но оно того стоит, и моя семья не оставит твои достоинства без внимания. Они все поймут.

Роланд открыл входную дверь, и ей стало почти физически плохо. Из коридора с диким лаем вырвались две собаки, неистово размахивая хвостами.

– Доброе утро, зверюшки. Знакомься. Коко – это пудель, потом идет Шанель, а Наполеон – бассет. Французские собаки, французские имена.

Грейс на миг позабыла обо всем, опустившись на колени к собакам, которые тут же облизали ее с головы до ног.

– Пирог мой, собачки, – улыбаясь, предупредил Роланд. – Ну, или большая его часть.