В этот маленький домик на окраине Гродина я попала всего через сорок минут после расставания с Артемом.

Все, что случилось, случилось невероятно быстро. Я вошла в квартиру и увидела перед собой темную фигуру. Тень метнулась ко мне, в долю секунды материализовалась в плотного мужика, который в одну секунду схватил меня за руку, дернул к себе и развернул спиной, прижав предплечьем горло.

— Не ори и не рыпайся! — велел мужик.

Через секунду мы оказались в комнате, где на диване сидело три человека: один дядька постарше в серых брюках и белой рубашке, а еще двое молодых в джинсах. Все они с интересом разглядывали меня.

— Если заорешь — пристрелю, — пообещал державший мое бедное горло.

— Да, Вера Михайловна, не советую особенно тут голосить.

Эту реплику подал тот, что был постарше.

— Сейчас я тебя отпущу, — проговорил голос над ухом. — А ты сядешь спокойно, и будешь отвечать на вопросы.

Он сделал, как и обещал, а я сделала, как он велел.

— Ты — Вера Бойко? — спросил старший по возрасту и по положению.

— Да…

— Твой отец — Михаил Васильев?

— Да…

— Тогда собирайся, поедешь с нами.

— Вы-то кто?

— А это узнаешь позже.

Под взглядами четверых мужчин мне разрешили переодеться. Это было унизительно, но я зашла за створку шкафа и переоделась. Сопротивляться не имело смысла. Эти люди, которые так вольготно расположились в моей квартире, были очень спокойны. Они не орали, не матерились, не тыкали в меня пистолетами, но испускали флюиды, несущие угрозу. Казалось, только дай им повод, и они превратятся в чудовищ из самых жутких снов. С другой стороны, я понимала, что сейчас меня не убьют. Если бы эти мужики планировали убить меня, как например, Таню, то они бы меня связали. Мои догадки подтвердило добавочное распоряжение самого старшего из бандитов:

— А, вообще, возьми сразу тряпки на два дня. И веди себя скромненько, а то заработаешь пулю!

В сопровождении похитителей, я вышла из квартиры и спустилась во двор. На улице было еще светло, от детской площадки доносились голоса, а в окнах дома жили люди. Тем не менее, меня уводили бандиты, и помощи я не ждала.

Перед подъездом стояла некогда воспетая на Российской эстраде, вишневая «девятка». Меня запихнули на заднее сидение, следом за одним из похитителей. Оглянувшись, я разглядела на углу еще одну знакомую машину — «Форд», ставшую моей плохой приметой.

Обе машины двинулись через город к району частных домов. Там, на одной из узких улочек, мы остановились перед небольшим добротным домом за глухим каменным забором. Меня провели в комнату и оставили одну. Не успела я оглядеться, как в комнату въехало инвалидное кресло — суперсовременное, с никелированными деталями и тихо жужжащим моторчиком. Изумительное кресло везло в себе седого старика.

— Ну, здравствуй, милашка! — произнес старик неожиданно громко и бодро. Я рассмотрела его лицо: веселая улыбка на тонких губах и ледок в глазах. Лицо изборождено морщинами, но отчего-то не кажется лицом одряхлевшего инвалида. Старик весело предложил: — давай знакомиться! Меня зовут Владимир Константинович, но ты можешь называть меня просто Володя. И я друг твоего отца. То есть, был его другом, пока твой папенька не отмочил один номер.

— Какой номер? — хрипловато спросила я.

Стало страшно. Володя недоверчиво усмехнулся:

— А ты не знаешь? Не кипяти пиво!

— Откуда мне знать?

— Эх, молодежь, самыми умными себя считают! Ты же безымянного получила? Получила! И никто не рассказал тебе, что это не твое?

— Я ничего не получила. И совсем мало знаю об отце.

— Да? — насмешливо удивился Володя. Его кресло на колесиках с хромированными спицами сделало круг по комнате и остановилось напротив меня. Я отступила на шаг от его пронзительного взгляда и с размаху села на незамеченный стул позади себя. Инвалид произнес с издевкой: — так, может, мне просветить тебя? Ладно, слушай. Твой папашка обратился ко мне, когда его Анютку увезли, а потом и убили. Я в районе человек большой, пусть и не на государственной службе состою и не депутат какой, но человек уважаемый. И все вокруг, буквально все, рады попользоваться моей добротой. Я решил помочь найти отморозков, что Анюту порешили. Михасю сказал, что за поимку ублюдков возьму я с него безымянного. Так что все права свои я честно заработал. Я выдал сукиных детей твоему папаше, а он знаешь, что выкинул?

— Нет. А зачем папе понадобились похитители дочери?

— Ну, это его дело, — пожал плечами мой собеседник. — Теперь их больше нигде нет, кроме как в федеральном розыске, поэтому спросить мы у них не сможем. Дело-то в другом. Михась тоже решил доброту мою испытать! Кинул меня, прокатил, продинамил, наколол! Не отдал мне моего безымянного! Сначала все выкручивался, отвирался: дескать, сначала месть свою ему надо совершить, а после того, как закончил с отморозками, он преставился. Сердечко у него не выдержало! Да, чего уж там! Сейчас таких, как Михась ботаниками зовут. Он и в зоне возле параши жил, только ленивый его не бил. Но я никогда не поступаю как быдло, а думаю своей головой. Побалякал как-то с ним, чисто случайно, и просто охренел: о камешках твой батя знал все! Химический состав, легенды, свойства… Все! А у меня еще на нарах планчик один клевый созрел. Вот я и пригрел Михася. Думал, пригодится. И не ошибся!

— Так это вы его к алмазам пристроили? — моя догадка была одобрена снисходительным кивком. — И что же дальше?

Дверь в комнату открылась, и вошли двое из тех, кого я принимала у себя в гостях. Один из них нес в руках поднос со стаканом сока. Напиток предназначался, ясное дело, другу моего отца. Володе, как он велел себя называть.

— Ну, что дальше? — повторил мой вопрос инвалид, сделав глоток сока. — Дальше Михась помер. И безымянного моего мне не отдал.

Мой вопрос выскочил изо рта раньше, чем я успела его произнести в мыслях:

— И вы украли его сына, а у его жены потребовали выполнить свои условия?

— Вовсе нет, — блеснули льдинки его змеиных глаз. — Мальчик со мной сам поехал. В гости, — Володя подмигнул своим парням, и они расцвели радостными крокодильими улыбками. — Только вот не оказалось у вдовы того, что мне надобно! Телефончик Валерии у меня на прослушке был, а она, отчаявшись, тебе названивать стала. Так я и узнал, что Михась безымянного завещал своей доченьке от первого брака!

— Так эта женщина, Валерия, и ее сын… Они живы? — спросила я.

— Обижаешь! — скривился старик, — я тоже понятия имею — зачем бабу зря трогать? Да и дружили мы с ней не однажды! — улыбочка старика придавала воспоминаниям об этой дружбе несколько скабрезный характер. — Но сейчас ей к пятидесяти, а мне ее услуги и подавно не потребны! В общем, я свое взял и детенка ее отпустил.

— Очень благородно.