– Тебе можно доверять?

Девушка обиженно поджала губки:

– И когда же я предавала тебя, а, мастер? Это мне бы задавать подобные вопросы, а не тебе.

– Мара, не намекай. Я сказал тебе все и сразу еще тогда, я был с тобой честен.

– Много же мне радости с твоей честности!

Суккуба в раздражении оттолкнула от себя тарелку с мясным варевом и сложила руки на груди. Финеас вздохнул.

– Почему ты хочешь пойти?

– А почему нет, разве я не могу помочь? Мои способности тебе известны…

– Вот именно.

– …и они могли бы вам пригодиться.

Темный маг налил себе вина из кувшина, неторопливо его выцедил.

– В любом случае последнее слово за Исилвен. Она будет решать.

Финеас посмотрел на Перворожденную. Та пожала плечами.

– В нашем положении чем больше соратников, тем лучше. Мара, если ты вполне осознаешь риск и готова на него пойти, мы будем рады твоей поддержке.

Брови суккубы чуть приподнялись, она отодвинулась от стола, заложила ногу за ногу и принялась покачивать изящным сапожком.

– Финеас рассказал мне о слугах Хаоса, что разрушили Салику, но умолчал, почему желаешь залезть в пекло ты. Так почему же?

Исилвен покрутила в пальцах кубок, промолвила негромко:

– Я попросила мастера Юрато помочь мне сразиться с Зафиром. Это могучий маг, слуга Хаоса, однажды он сильно навредил мне и… еще одному существу. Он очень опасен. Не только для меня, для всей Альтерры. Большего я пока сказать не могу.

– Ну что же, – Мара опять покачала ножкой. – Я пойду с вами. Мы с Финеасом когда-то были весьма близкими друзьями, а нельзя ведь бросать друзей в беде, не так ли?

Маг подначку проигнорировал, развернулся к Перворожденной:

– Исилвен, скажи, там, в лесу около города, ты точно не почувствовала волшбы Хаоса?

– В том колдуне ее не было. Обычная магия.

– Наемник, – констатировал Финеас. – И в Салике лишь несколько магов пользовались хаоситскими чарами – вероятно, те, кто пришел с Зафиром, его ученики. Но вряд ли это колдовство, которому легко обучить. Значит, серьезных врагов у нас пока немного. А вот числом задавить могут – простых воинов у них хоть отбавляй и с каждой захваченной областью будет становиться все больше.

– Так поторопитесь, пока еще есть шансы, – встряла Мара. – Какой у вас план?

Вместо темного мага ответила Исилвен:

– Нам нужно разыскать один постоялый двор на границе с Алеманией. Возможно, там найдется подмога.

– Как называется?

Эльфийка задумалась, вспоминая.

– «У трех дорог».

– Ха! Я знаю эту хибару. Вот только на днях останавливалась там, пока за нашим мастером гонялась.

– Отлично. Покажешь путь, – отчеканил Финеас.

Он поднялся, подхватывая торбу с принесенными от серых чародеев сокровищами, с которой не расставался ни на минуту.

– Свободных комнат в гостинице сейчас нет. Исилвен, ты не против, если Мара переночует у тебя?

– Конечно. Я говорила, мне не требуется ежедневный сон. Оставайся здесь, Мара.

– А почему я не могу переночевать у тебя, милый? – Суккуба потянулась через стол, накрывая ладонь мага своей и зовуще вскидывая длинные ресницы. – Совсем недавно тебя это не смущало.

Финеас молча шагнул к двери.

– Погоди, – встрепенулась Исилвен и, поднявшись, протянула ему сложенную сорочку. – Возьми, пожалуйста. Она чистая, я ее починила.

– Благодарю, – темный маг поклонился, принимая сверток.

Если бы в этот момент он увидел взгляд Мары, решил бы, что постоялому двору не миновать пожара. Обжигающий янтарь радужки скользнул по лицу Финеаса, по злосчастной рубашке и застыл на эльфийке, отмечая и мягкость синих глаз, и точеность фигуры, и грацию каждого жеста. Зрачки суккубы сузились, но воли пылающему внутреннему огню она не дала. Прикрыла веки и промурлыкала вслед магу:

– До встречи, дорогой.

Проснувшись, Финеас еще раз перебрал в уме все, что рассказывали мэтр Тиро и мэтр Тома. Обязан справиться. Переписанные от руки страницы книги Жирара Бонне грели душу. Совершенно особая техника магии, уникальная и тщательно оберегаемая братством серых чародеев. С ее помощью защитным чарам Финеаса предстояло обрести новые свойства.

Но черед духовных материй придет позже, сперва тренировка.

Маг не стал полностью одеваться, ограничившись штанами; ноги тоже оставил босыми. Разогревающие упражнения, отжимания, прыжки, отработка ударов, а в качестве нагрузки можно потаскать на себе дубовый стол или вон тот сундук в углу. Он почти закончил, когда створки окна, неплотно прикрытые, распахнулись от толчка ножкой, обутой в элегантный сапожок.

На толстой ветке дерева, подходившей к самому дому, стояла Мара и с интересом следила за магом. С ловкостью куницы перебравшись с ветки в комнату, она уселась на стул, лукаво прищурилась.

– У тебя все такое же завораживающее тело, – проворковала она, наблюдая, как Финеас отжимается, уперев кулаки в дощатый пол.

Маг не отреагировал, руки по-прежнему ритмично опускали и поднимали корпус, лишь каштановая прядь волос выбилась из-под стягивающей ленты и упала на глаза.

– И ты все так же непроходимо серьезен, когда тренируешься. – Суккуба вздохнула, поцокала язычком. – А я все так же не могу устоять, глядя на это.

Финеас оттолкнулся от пола в последний раз, подставил колено и медленно поднялся.

– Мара, зачем ты сюда пришла? – спросил он, развязывая ленту и не глядя на девушку.

– Как это зачем? Поговорить. Ну и, допустим, приятно провести время. Ты ведь еще не забыл, как это делается?

– Мы давно закрыли этот вопрос. Если и впрямь хочешь пойти с нами, не возвращайся к нему.

– Да? – голос суккубы прозвучал с ехидцей. – Что ж ты мне тогда молниеносные письма пишешь, об опасности предупреждаешь? Что тебе до Мары? Сгинула и сгинула, с глаз долой – из сердца вон.

Маг покачал головой – как чувствовал, что это письмецо ему еще аукнется.

– Разве я должен желать тебе смерти, если у меня есть возможность ее предотвратить? Ты не сделала мне ничего плохого. Почти. Когда-то нам было хорошо вместе.

Девушка соскользнула со стула и как-то незаметно оказалась рядом с Финеасом.

– Почему же ты гонишь меня сейчас? – Она прильнула к нему и нежно провела пальчиком по обнаженному животу, стирая соленые капли пота. – Нам было не просто хорошо, нам было очень хорошо, милый. Мы любили друг друга…

Финеас отстранил девушку, посмотрел ей прямо в глаза.

– Мара, наш с тобой пакт о ненападении нельзя считать любовью.