опрятным, со свежим ремонтом. В холле стояла мебель местной фабрики «Армус», очень себе недешёвая.

Пять этажей и отсутствие внизу указателя, что тут у них на каком этаже, сразу ввергло меня в тоску. Однако вахтер с журналом и при кобуре сам рассказал, куда мне идти.

Я поднялся на второй этаж, отмечая и здесь свежеокрашенные стены, новую плитку на лестнице и горшок с цветком на окне. Видно, арендаторы плату вносили исправно.

«Моя» фирма занимала весь этаж, об этом свидетельствовала вывеска «Магнетик Инк»: металлизированные буквы плюс строгий серп логотипа. Эх, подрезали они мне сегодня пятницу, как вот этим серпом по самому дорогому.

К счастью, нужная мне дверь нашлась прямо у входа на этаж.

Я хмыкнул, оценив стоимость стального полотна премиум класса.

Интересно, зачем в обычном офисном помещении такая навороченная дверь? Алмазы они тут, что ли, хранят?

Я постучал для приличия и вошёл.

Кабинет был пустой. Нет, по стенам, конечно, стояло железо, вроде того, что бывает в серверной, а в левом углу лежали детали будущих шкафов, обёрнутые в крафт-бумагу. Но ни стульев, ни полок, ни кружечки с засохшим чайным пакетиком – ничего не напоминало, что в этом кабинете раньше кто-то работал.

Встретили меня двое – тощий и толстый, оба в костюмах с галстуками и на завхозов совсем не похожие.

У толстого был обычный такой галстук, серый в рубчик, а у тощего – кипенно-белый.

– Мераба, – сказал я в надежде, что примут за гастарбайтера и с разговорами лезть не станут.

На турка я слегка походил – загорелый, чернявый.

Но толстый, тот, что с серым галстуком, даже обрадовался.

– О, живой полиглот, заходи! Нихау тебе. Вот тут наши три шкафа.

Он сунул мне в руку бумажку со схемой сборки.

Я посмотрел в угол, заваленный хорошо упакованным железом, и чуть не присвистнул. Обычно железный шкаф собирать – работа не пыльная. А тут не шкаф был, а, судя по схеме, этакий ящик в ящике и опять в ящике. Целая установка.

– Это не шкаф, – сказал я. – И не сейф.

– Так мы и просили хорошего мастера подогнать, – расцвёл толстый.

Мол, мне и карты в руки.

– Мастер-то я хороший, а вот тариф у меня записан стандартный! – Мне больше всего хотелось домой и меньше всего – насиловать в конце рабочей недели мозг.

– Тариф мы обсудим, – вмешался тощий. – За сколько соберёте, за час?

Он уставился на меня скептически.

Лицо у тощего было недовольное и неприятное. Я таких скептиков видел в гробу индивидуальной работы, с окошечком, чтобы родня убедилась – отлаялся Бобка.

Я спародировал кислую рожу тощего и стал разглядывать схему непонятной конструкции.

Не, тут не на час. Тут на весь вечер…

– Не успею сегодня, – отрезал я. – Поздно уже. Мы до шести работаем.

– А за сколько успеете? – расплылся в улыбке толстый, оттирая тощего.

Он, верно, отвечал в этой паре за переговоры.

– За пятнадцать косарей, – выдал я, чтобы мужик отвязался.

– Замётано! – сказал толстый, и улыбка его стала похожей на оскал. Он решил, что я из тех, кто за деньги согласен мать родную продать, и с места в карьер перешёл на ты. – Начинай! Я зайду через час-другой, проверю. – Потом толстый обернулся к тощему и упрекнул его: – Ну вот, а ты говорил – неделю будем искать. Хороший же мастер. Подходящий.

Тощий хмыкнул, словно, не веря в мои силы.

Я почесал загривок: «Козлы они, конечно, оба, но… за пятнадцать…»

– Наличкой? – спросил я.

И толстый с готовностью кивнул.

Конструкция в распечатанном виде оказалась ещё страннее. Самый большой железный ящик занял бы полкомнаты. Остальные два монтировались у него внутри. Один был в рост человека, а второй – совсем маленький, под кота, например.

«Под кота» был обычный такой ящик, без наворотов, а под человека – с крепкими стальными штангами по периметру. Вот с них и надо было начинать сборку…

Мужики собрались уходить, и я сказал толстому в спину:

– А ставить-то куда его будете? Лучше сразу по месту собирать, тяжеленный же ящик.

– Прямо по центру комнаты и собирайте, – толстый обернулся, ткнул пальцем и туманно пояснил: – Так нам потом удобнее будет.

– А что это вообще за штука? – удивился я.

По центру – такое вообще ни с чем не вязалось. Ведь не пройти же будет? Да и как они, интересно, собираются использовать эту странную хрень?

– Экспериментальное оборудование, – толстый посмотрел на меня оценивающе, как на кусок мяса.

Неужели думает, что не соберу?

Ну и улыбочка у него – мерзее некуда…

Подсознательно ждёшь, что толстый человек – добрее худого, а у этого под обвисшими щеками – зубки, как у бульдога. И глаза – хитрые, кованные из железа.

Ну, ничего, видали мы таких коварных за ихние деньги!

– Времени у вас до девяти. – Предупредил толстый. – Дальше надо дверь на охрану ставить. Поторопитесь.

– Да ладно, Вася, сделаем, – махнул я ему.

– А почему Вася? – удивился толстый уже с порога.

– А у меня все заказчики – Васи, – усмехнулся я, с удовольствием отмечая растерянность на его складчатом хитром лице, и принялся распаковывать и раскладывать на полу детали.

Да, первый шкаф оказался как раз на полкабинета. Тем, кто тут будет работать, только и останется, что всё время вокруг него плясать.

Величиной он был примерно как бак для полива на тёщином садовом участке.

Это когда у меня ещё были жена и тёща, я им вкопал железный бак. И вкопанный – он был мне как раз по грудь, как и этот ящик. Ну и по размеру – самое то.

Не дай бог, как говорится, сыграть в такой ящик.

И почему говорят – сыграть? Как можно сыграть в ящик?

Может быть, это музыканты придумали, которые идут на похоронах за гробом и дудят в свои трубы?

Или геймеры? Играл-играл в свой «чёрный ящик», иссох, скрючился и помер от игры?

Я поскрёб затылок, примериваясь, как быстрее собрать эту странную конструкцию.

Зачем вообще может понадобиться здоровенный железный ящик, а внутри – два поменьше?

Я повертел стенки. Судя по весу, они были полыми.

Интересно, если это экспериментальное оборудование, то предполагается, что в ящики кого-то сажать будут?

В тот, что побольше, человек поместится. Даже Шварценеггер влезет или