Я оттачивал свои навыки, параллельно с этим росли и амбиции. Служба давала доступ к узкоспециализированным тренировкам, и я записался на курс ведения боевых действий в экстремально холодных условиях и стал частью уникального коллектива специалистов, владеющих навыками ведения войны в высокогорье.

Затем я совершил восхождение на Денали – высочайшую вершину Северной Америки, а также обязательную гору для тех, кто решил выполнить программу «Семь вершин», то есть подняться на самые высокие горы всех континентов. Помимо Денали, это Эверест (Азия), Эльбрус (Европа), Килиманджаро (Африка), Винсон (Антарктида), Аконкагуа (Южная Америка) и Пирамида Карстенса (Океания).

Восхождение на расположенную на Аляске Денали высотой 6190 метров не назовешь простым. Температура на вершине может опускаться до минус пятидесяти градусов, и это серьезная проблема для начинающего альпиниста. В то же время гора стала идеальной тренировочной площадкой: я научился обращаться с веревкой и смог проверить наработанную в спецназе выносливость, часами напролет таща сани с поклажей по глубокому снегу и стараясь не провалиться в многочисленные трещины.

Затем, в 2014 году, я взошел на свой первый восьмитысячник – Дхаулагири. Это чудовище, название которого в переводе означает «Белая гора», считается одной из наиболее опасных гор для восхождений из-за количества жертв. К 2014 году здесь погибли более восьмидесяти альпинистов, а один из склонов – южный – по-прежнему остался непройденным, хотя по нему пытались подняться самые опытные альпинисты, в том числе Райнхольд Месснер, впервые взошедший на Эверест в одиночку [5].

Наибольшую опасность представляют огромные лавины, которые, кажется, возникают из ниоткуда и сносят всех и вся на своем пути. В 1969 году такая лавина смела пятерых американцев и двух шерпов. Шестью годами позже снег похоронил заживо шестерых членов японской экспедиции.

Так что к горе не стоило относиться с пренебрежением, особенно с учетом моих восемнадцатимесячных занятий альпинизмом и весьма скудного опыта пребывания в суровых условиях на большой высоте. Однако я старался улучшить навыки каждый раз, как представлялась возможность – отпуск от службы в Афганистане, и в конце концов решил совершить это восхождение.

Компанию составил напарник из Особой воздушной службы Вооруженных сил Великобритании. Назовем его Джеймс из соображений секретности. Мы едва ли выглядели подобающим для альпинистов образом, прибыв к горе в шлепанцах, шортах и солнцезащитных очках фирмы Ray-Ban. Время тоже оказалось выбрано неудачно. Мы договорились присоединиться к крупной экспедиции, которая к тому моменту уже около месяца акклиматизировалась на больших высотах. Эти парни собирались идти на Эверест, однако их планы нарушила лавина на леднике Кхумбу, поэтому они перебрались сюда, чтобы подняться на Дхаулагири. Мы же не могли соблюсти график нормальной акклиматизации из-за короткого армейского отпуска [6].

Разница сразу почувствовалась уже на подъеме к базовому лагерю: мы быстро отстали от основной группы. Путь занял у нас на три дня больше, и Джеймсу в прямом смысле этого слова приходилось бороться с высотой.

«Ребят, а чем вы вообще занимаетесь, кем работаете?» – спросил альпинист из нашей команды. Было понятно, откуда такой вопрос. Парня заинтересовал наш внешний вид еще при первой встрече, и он, очевидно, пытался понять, то ли мы индивидуалисты-профи, то ли просто искатели приключений, от которых на горе стоит держаться подальше, особенно при штурме вершины. Мы молчали, потому что не могли рассказывать о себе по соображениям секретности. Кроме того, хотелось, чтобы нас оценивали по тому, что мы сможем сделать на склоне, а не по тому, что мы спецназовцы.

«Мы военные», – наконец ответил я, надеясь, что на этом расспросы закончатся.

Альпинист удивился. Наш комплект снаряжения выглядел неполным, хотя вещи были хорошего качества.

Когда мы взошли на вершину, где было жутко холодно и дул пронизывающий ветер, я впервые почувствовал волнение и возбуждение, которые возникают у участника серьезной экспедиции.

В итоге товарищи по экспедиции записали нас в туристы-дилетанты. В общем-то, в какой-то степени они были правы, но мы сдаваться не собирались и с энтузиазмом стали готовиться к активной акклиматизации. В течение следующей недели мы планировали подняться в первый и второй лагеря из четырех, установленных на пути к вершине, а ночевать на более низких высотах.

На первом акклиматизационном выходе выяснилось, что высота Джеймсу дается гораздо хуже, чем мне. В принципе это было заметно еще на подходе к базовому лагерю, но сейчас стало однозначно понятно, что он сдает и теряет темп, тогда как я рвался вперед. Моего напарника одолевала горная болезнь, особенно плохо он выглядел на отдыхе в первом лагере. На следующий день Джеймс снова остался далеко позади, хотя шерп-носильщик взвалил на себя бо́льшую часть его поклажи, да и я нес около тридцати килограммов. Конечно, не стоило перенапрягаться – вскоре я тоже выдохся. Хотелось испытать себя и показать свои возможности и скорость, и я слишком уж резво отправился наверх. Поэтому во втором лагере пришлось остановиться. Где-то с два часа я готовил чай и отдыхал, а Джеймс почему-то все не появлялся. И вдруг мне в голову пришла ужасная мысль: не погиб ли он?

Дхаулагири знаменита не только лавинами, на склоне полно глубоких трещин. И Джеймс, и его носильщик запросто могли угодить в одну из них. Тогда их можно искать не один день, если вообще получится найти. Уже немного паникуя, я быстро убрал в рюкзак посуду (я рано понял, что лучше всегда иметь вещи при себе) и отправился вниз. Пройдя немного, увидел двух человек, которые медленно брели по склону, и узнал в одном из них Джеймса. Ему было гораздо хуже.

– Это большая гора, брат, – сказал я. – Тебе надо как следует акклиматизироваться, а пока позволь забрать твой рюкзак.

Я протянул руку, но Джеймс, казалось, колебался. Он не хотел сдаваться, я настаивал. Такое его поведение в бою было бы выше всяких похвал – он старался терпеть боль. Но на горе вести себя так равносильно самоубийству.

– Слушай, забудь о своем эго сейчас, – сказал я. – Если хочешь оказаться на вершине, дай помочь тебе.

И Джеймс уступил. Медленно, но верно мы начали спускаться к лагерю I, и тут стало понятно, что работа на высоте сказалась и на мне. Я переусердствовал. Так горы преподали первый важный урок: не растрачивать силы впустую. С этого момента я обещал себе не расходовать энергию попусту, а выкладываться лишь при необходимости. И когда через несколько дней отправился на штурм своего первого восьмитысячника, то поначалу держался позади ведущей группы, цепочкой вытягивавшейся из лагеря вверх по