я был готов к смерти и старался не оказаться застигнутым врасплох. Время от времени доводилось слышать об операциях, которые проводили ребята из Специальной авиадесантной службы или из отряда спецназа ВМС, в частности, об освобождении заложников, задержании высокопоставленных функционеров «Талибана», проведении спецрейдов. Эти секретные подразделения британского спецназа делали еще более крутые вещи, чем мы. И когда довелось впервые услышать об этих бойцах во время учебы в Каттерике, я был под впечатлением.

Вот это да! Я хочу стать одним из них.

Мне нравилось быть военным, однако хотелось выбиться в лидеры и здесь. Элитой является спецназ. Я оценил свои возможности и поначалу решил попробовать попасть в Специальную авиационную службу. Изучив методы работы САС и предъявляемые требования к соискателю, я был поражен. Они действовали на суше, воде и в воздухе. Но затем мой приятель рассказал об Особой лодочной службе. Получалось, что эти ребята еще круче. «Эти парни прыгают с парашютом, сражаются на суше и на воде, – сказал мой знакомый. – Все это делают и в САС, однако в Лодочной службе проводят бои под водой».

Поработав с морпехами в Афганистане, я понял, что работа спецназовца мне по душе. Поэтому по окончании афганской командировки я прошел краткий курс в Особой лодочной службе и отправил запрос в надежде попасть туда. В течение полугода мы с другими кандидатами проходили всевозможные тесты, которые позволили отделить годных к службе в этом подразделении, и в 2008 году на мой запрос ответили положительно. После шести лет службы в гуркхском подразделении я поднялся на новую ступеньку в военной карьере, попав в военную элиту Великобритании.

4

Неуклонное стремление к совершенству

Никто не верил, что намерение попасть в Лодочную службу осуществимо, поскольку до сих пор ни один гуркх не служил в ее рядах, хотя я знал, что нескольких гуркхов приняли в САС. С Лодочной службой все обстояло сложнее просто потому, что Непал не имеет выхода к морю, а каждый член Службы обязан хорошо плавать и нырять даже в ходе боя. Это общеизвестная информация, поэтому казалось, что шансов мало. Даже если бы удалось пройти отбор, после этого требовалось отучиться на нескольких специальных курсах, чтобы гарантированно оказаться в Службе. Вести боевые действия в воде – совершенно новая для меня сфера деятельности, но я намеревался принять вызов. Скептически к этому относились в основном мои сослуживцы-гуркхи.

Ты шутишь, чувак. Ты говоришь так просто потому, что тебе нравится рассуждать об этом.

Я не обращал внимания на эти комментарии и шел к поставленной цели. Было очевидно, что придется не только адаптироваться к нагрузке и научиться вести полноценный бой в тылу врага, нужно еще сойтись с теми, кто уже служит в элитном подразделении. Я-то приехал из Непала и буду один как перст среди британцев. Чтобы избежать культурного шока, стоило хотя бы понимать их юмор. Поэтому я стал учить все – от плоских банальных каламбуров и похабных анекдотов до шуток из старых комедий и комедийных шоу. Непальский юмор сильно отличается от английского и особенно от юмора британского спецназа, поэтому я старался запоминать любые остроты и смешные истории.

Почему блондинка внимательно смотрит на бутылку с апельсиновым соком? Потому что на этикетке написано: «сок-концентрат» [8].

Мне очень хотелось вписаться в коллектив. Руководители тщательно отбирали тех, кто легко и хорошо сходился с сослуживцами. Для солдат, сражающихся в крайне тяжелых и нестандартных условиях, боевой дух – жизненно важный фактор. Поэтому если потенциальный новобранец не умел пошутить или не понимал черный юмор, это сразу отмечали, что оказывалось не в его пользу.

Нужно было стать своим, потому что оправданий из серии «ой, я непалец» или «ой, я не учился в Англии, поэтому не понял, что вы сказали» никто бы не принял. Я должен был подходить по всем параметрам.

Что касается физических тренировок, то пришлось пройти через ад. Служба в гуркхском полку заканчивалась в 17.00. После этого я сразу бежал домой, немного ел и отправлялся в спортзал, где предстояло «проехать» на велотренажере семьдесят миль.

Также необходимо было хорошо плавать, а с этим имелись проблемы. Поэтому я шел тренироваться и плавал столько, сколько позволял организм: после интенсивного бега без передышки отправлялся в бассейн и проплывал два с половиной километра, пока совсем не выдыхался. Редко когда удавалось лечь спать раньше полуночи, до кровати я добирался, едва волоча ноги, но иногда уже в два ночи вставал, чтобы пройти с 35-килограммовым грузом от казарм в Мейдстоне до Чатема [9].

Выходные я посвящал беговым тренировкам, и вскоре бег трусцой по нескольку часов стал нормой. Приходилось вставать в восемь утра и тащить свою задницу на улицу, чтобы побегать с двумя-тремя друзьями-гуркхами. Причем я был своего рода переходящим вымпелом, то есть пробегал с одним приятелем около десяти километров в быстром темпе, затем с другим еще десять, и такие пробежки длились часами напролет. Это выматывало как физически, так и психически.

Вылезать из постели глубокой ночью, когда на улице проливной дождь, – то еще удовольствие, но я справился. Когда со временем дождь превратился в снег, я не поддался искушению и не бросил тренировки. Контроль над эмоциями – одно из многих качеств, которыми должен обладать спецназовец.

Я не успевал отдыхать. Когда тренировался в одиночку, делал это с 35-килограммовым рюкзаком на плечах, что существенно усложняло процесс. Я понимал, что, когда попаду в подразделение, отдыхать точно не придется, и упорные тренировки казались наилучшим способом подготовиться к будущему. И все время приходилось бороться с сомнениями и сомневающимися. Сослуживцы по гуркхскому полку и командующие не верили, что непалец сможет попасть в спецназ, и считали, что я взялся за слишком тяжелые тренировки. Однако они недооценивали мою целеустремленность. Я не переставал надеяться. А надежда есть Бог.

Я не религиозен. Мои родители – индуисты, мне же нравится отмечать любые религиозные праздники. Я мог сходить в индуистский храм, а мог в буддистский монастырь. Всегда интересно узнать что-то новое, новые мысли, новые идеи. Я открытый человек и уважаю все религии. Но больше всего я верю в себя. В детстве было желание пойти в гуркхи, и это стало моей религией. Попав в гуркхский полк, я захотел через шесть лет оказаться в британском спецназе, и теперь это стало религией. В такие вещи необходимо просто верить, иначе не пройдешь через сито отбора. Требовалась сильная вера в то, что делаешь, а не просто желание