— С ней все будет хорошо, если ты исчезнешь из ее жизни!

— Ксю, выбирай!

Реми протянул мне два пластиковых контейнера, в одном из которых ровными рядочками лежали маленькие надутые булочки.

— Это профитроли с уткой и грибами, — пояснил он.

— Звучит заманчиво, — облизнувшись, улыбнулась другу. Даже от одного их вида у меня потекли слюнки.

Конец октября в Париже выдался на удивление теплым и солнечным. Чем-то это время было похоже на наше бабье лето. Мы сидели в парке за моим домом и пили кофе, когда Реми захотел меня удивить и угостить своими кулинарными творениями.

— А во втором что? — сделав глоток ванильного латте, указала на другой контейнер.

— Это — лимонные меренги с миндальным кремом. Ммм, ты только попробуй. — не без гордости ответил Реми, протягивая оба лакомства ко мне.

— Если они лимонные, то почему розовые? — не удержалась и засмеялась над его важным видом.

— Потому что французский я знаю на троечку, а в мастерской все на нем. Перепутал чуток, — пожал плечами Реми. — Ну так как? Что хочешь попробовать?

Парень с хитрым прищуром смотрел на меня и ждал, что я выберу.

— Ты же знаешь, что безешки — моя слабость, и даже их малиновый оттенок не сможет испортить мой аппетит, — я протянула руку и взяла самую симпатичную меренгу. — Слушай, Реми, не обижайся, но они чем-то пахнут.

Малиновые, хоть и лимонные, безешки отчего-то пахли то ли рыбой, то ли морепродуктами. Так себе аромат для десерта. Реми, ни капельки не смутившись, закрыл лоток с ними и убрал в свой рюкзак.

— Тогда бери профитрольку, — с доброй и понимающей улыбкой предложил он, что показалось мне весьма странным. Обычно Реми остро реагировал на любую критику.

Осторожно подцепив аппетитную профитроль, я положила ее в рот и зажмурилась от нежнейшего вкуса. Если бы я была котом, то обязательно заурчала бы от удовольствия.

— Ммм, — протянула от наслаждения и тут же схватила еще одну под довольный и одобрительный взгляд Реми. — Ты чего такой счастливый?

— Ты ешь и улыбаешься. Знаешь, я так долго ждал, когда ты вернешься, когда снова станешь прежней Ксю, а не ее мрачной тенью, — парень положил свою руку на мою и слегка сжал. — Не делай глупостей, ладно!

— О чем ты? — с набитым ртом решила уточнить.

— Ты знаешь, — не отпуская моей руки, Реми сел чуть ближе, чтобы мне было удобнее положить на его плечо свою голову. — Это своего красавчика ты можешь обманывать сколько хочешь, а я прекрасно видел, что в тот день ты не спала. Ты все слышала, Ксю, я знаю. И не хочу настраивать тебя против Лероя, но его слова меня напугали. Он ведет какую-то свою игру. Сам или с твоим отцом. Мне хочется, чтобы решения ты принимала сама, а не под их давлением. По сути же неважно, кто примет или не примет твоего ребенка, главное, чтобы ты любила его и без угрызения совести могла смотреть ему в глаза.

— Реми, да с чего вы все взяли, что я беременна? Ну смешно же! К врачу я только послезавтра. Зачем раньше времени думать о том, чего, возможно, и нет?

— Ксю, милая моя, — Реми положил контейнеры на край скамейки и обнял меня. — Ты только что отказалась от безумно вкусных безешек и уплетаешь четвертую профитролину с уткой, которую терпеть не можешь. Ты беременна, Ксю. Тут и врач не нужен. И я уверен, что будет мальчик. Копия своего отца.

С того момента, как я потеряла сознание, прошел всего день. Один день, который перевернул во мне все. Догадка, что где-то внутри, возможно, бьется сердечко моего малыша, дарила чувство необычайной легкости и непередаваемого счастья. Сомнения и страхи моментально отошли на задний план, стоило мне только представить свою кроху, так похожую или похожего на своего папу. Даже злость на Тимура и отчаяние испарились в один миг. Нет, конечно, я его не простила. Хотя бы потому, что в этом он и не нуждался. Даже стало забавно, что он со своей ненавистью и желанием мне отомстить, сделал меня самой счастливой, не подозревая об этом!

Было ощущение, что с меня сняли душную пелену и я смогла рассмотреть мир по- новому. Яркий, красочный, невообразимо красивый! Я хотела подарить его весь своему малышу. И, конечно, морить себя голодом или сидеть в четырех стенах стало для меня сродни преступлению. Именно поэтому, сейчас я гуляла с Реми и грелась под все еще теплым осенним солнцем.

Меня не тревожили больше мысли о своей ненужности или одиночестве. Я вдруг стала казаться себе цельной и вполне счастливой. Единственное, что беспокоило меня в данный момент, так это то, что я действительно слышала разговор Реми и Лероя в своей комнате, после того как ушел врач. И совру, если скажу, что поведение Лероя не показалось мне странным. По сути мы с ним совершенно чужие люди. И то, что почти месяц мы живем под одной крышей, не делало нас даже друзьями. Порой его чрезмерная забота обо мне сильно напрягала, но обычно я списывала все на указания отца. Оберегать меня — его работа. Не больше! Именно так я всегда и думала. Всегда, но не сейчас.

— Когда ты уезжаешь в Ле-Ман? — я решила сменить тему, чтобы не портить ни свое настроение, ни Реми.

— Уже завтра, — печально выдохнул парень. — Месье Томази перенес сроки. Почти на три недели, Ксю. Я так не хочу тебя оставлять одну.

В Ле-Ман открывался новый ресторан и часть своих учеников шеф-повар Томази отправлял туда на стажировку. Для Реми это был уникальный шанс не только набраться опыта в высокой кухне, но и получить отличный старт. Поэтому, как бы сильно меня не печалила предстоящая разлука с ним, я постаралась не подавать вида.

— Все будет хорошо, не переживай. Просто звони иногда, — прижалась к нему чуть крепче, а тот молча кивнул.

***

— Ну, что сказал врач? — я не успела шагнуть из кабинета доктора Орея в коридор, как взъерошенный Лерой налетел на меня с расспросами. В моем ребенке он определенно видел угрозу нашей безопасности.

— Я беременна, Лерой, — спокойно ответила ему. — У меня будет ребенок от Тимура.

Эта новость уже не была столь ошарашивающей и внезапной. Нет. Теперь я просто перестала сомневаться. Врач подтвердил, что скоро я стану мамой.

И мне совсем не показалось, что при упоминании имени Черниговского в контексте моей беременности у Лероя промелькнул нездоровый блеск в глазах. Неужели ненависть Горского была настолько заразна?

— И что ты решила? Еще не поздно сделать аборт? Здесь, во Франции они разрешены? Если нет, то…

— Ты в своем уме?! — крайне резко рявкнула на него, чтобы он перестал нести чушь, а саму затрясло. Нервное напряжение последних дней похоже нашло выход. — Никогда! Слышишь меня? Я никогда не убью своего ребенка! И никому не позволю!

Я совершенно забыла, что находилась в больнице, где все старались вести себя тихо и говорить шепотом. Но слова Лероя не оставляли выбора. Какое он имел право даже заикаться об этом? Я вышла из кабинета счастливая и окрыленная, а он умудрился все испортить. Тембр моего голоса становился все выше, а выражение лица все агрессивнее. Я шагнула в сторону Лероя и, уткнувшись указательным пальцем в его грудь, продолжила гневно высказываться.