Алекс невозмутимо шевельнул кистью, направляя в оставшихся «рыцарей» поток внутренней силы, щедро накачивая их цепи своей «мано» и отправляя в новую атаку. Подпитавшись, големы значительно ускорились, почти сравнявшись с ведьмаком в скорости, и тогда тот применил одну из своих способностей. Ярко сверкнула молния, перерезая ещё одного голема напополам и добивая первого, что как раз отыскал свою голову и начал прилаживать её на место.

– И это всё?! Всё?! Ну давай же, маг, давай, покажи мне, на что ты способен! Заставь меня хотя бы вспотеть, чёртов чароплёт! Давай!

Продолжая стоять в центре мистической гексаграммы, Алекс сделал несколько жестов, сопроводив их гортанным выкриком на диалекте северных народов и указывая на своего невидимого противника. Образовавшийся вокруг головы ведьмака шар из вакуума полностью лишил его воздуха, но как только Абсолют осознал это, то ушёл в «скольжение», на несколько мгновений исчезнув из этой реальности. Появившись из воздуха, он наконец-то стал полностью виден – заклинание «Взора Истины» являло его Розенкрейцу только как яркое пятно с человеческими очертаниями.

Высокий, светловолосый, гармонично развитый мужчина в боевом тактическом костюме задорно подмигнул магу и, вскинув пистолет-пулемет, одним нажатием спускового крючка опустошил его длинный коробчатый магазин в метнувшийся в нему доспех. Длинная очередь из крупнокалиберных пистолетных пуль с бронебойным сердечником отбросила магический конструкт на несколько шагов, навылет изрешетив его нагрудник и шлем.

– Всё равно слабо. Я надеялся на большее. «Кощей» был бы разочарован ещё больше. С тобой скучно, – доверительно сообщил этот чистокровный тевтонец, рывком сближаясь с последним оставшимся на ногах «рыцарем» и взрываясь шквальной атакой в лучших традициях кулачного боя. – Пора заканчивать. Помолишься? Или сдашься?

Алекс не ответил ни слова, только снова воздел вверх руки, между которыми запульсировала яркая белая искра, увеличивающаяся с каждым мгновением, что давал ему болтливый враг.

– А вот это уже серьёзно, – построжел ведьмак, вновь срываясь с места. – Убить меня вздумал? Знаю я эти приемчики церковников!

Последнее предложение он буквально проорал, залетая в пределы расчерченной на плите фигуры и замахиваясь для решающего удара. Мощный хук с правой выбил Розенкрейца с занимаемой им позиции, отправив его в короткий полёт. Ведьмак остановился в центре фигуры, гася инерцию прыжка, и хотел было прыгнуть вновь, чтобы скрутить полуоглушенного мага, убить которого так хотелось, но было невозможно ввиду особого приказа, и неожиданно врезался в невидимую силовую стену, воздвигнувшуюся над насыпанными костной мукой линиями.

– Что, ведьмак, не пускает? А ты попробуй ещё раз! Вдруг получится… – иронично ухмыльнулся маг, развалившись на полу и держась за голову. Его рот наполнился кровью, выплюнув которую, он заодно избавился от трёх выбитых молодецким ударом зубов. – Давай сразу «скольжением». Только не перетрудись, а то я вас знаю, дохнете во время него как мухи!

Ведьмак юмора не оценил – попытался и вывалился обратно, шипя от боли и недоуменно посмотрел на мага:

– Тварь! Выпусти меня! Слышишь?! Выпусти меня!!!

Чувствуя, как голова раскалывается от невыносимой головной боли, Алекс всё же с трудом поднялся на ноги и, не тратя слов и времени на лишние объяснения, окончательно активировал ритуал. Зазвучавшее в покоях заклинание громогласно отражалось от каменных стен, вытягивая из мага не только «ману», но и саму жизнь. И жизнь ведьмака.

Ритуал «Врат Иномирья» требовал жертвы. Подходила любая, даже неразумная тварь. Идея использовать в ритуале своего заклятого врага пришла буквально в последний момент, когда послушник Фламель доложил о прибытии группы зачистки во главе с Абсолютом. Остальное стало самой рискованной из когда-то проделанных авантюр.

– Нелюдь! Сука!!! Прокл… – попытался крикнуть истаивающий на глазах ведьмак. За секунды от пышущего здоровьем молодого мужчины остался чуть ли не столетний старик – неестественно худой, поседевший, с вывалившимися зубами, в ставшем мешковатым такт-костюме, он нелепо взмахнул иссохшими руками, прежде чем умер, так и не завершив своё проклятье.

А Алекс Розенкрейц допел последний куплет и мечтательно улыбнулся, чувствуя, как подкашиваются его ноги. Его ждала новая жизнь…

Допросная комната не отличалась особым интерьером – стол и два стула из прочной легированной стали, намертво прикручены к полу здоровенными болтами. Голые бетонные стены скрывали за собой работавшие на полную мощность генераторы Саймона. И холод. Пронизывающий до костей, выбивающий зажигательный ритм фламенко клацающими челюстями своих жертв, он впивался в вошедшего с первых секунд, и если тот имел неосторожность присесть на стальной стул, то спустя всего несколько минут начинал жалеть о своём поспешном решении.

В комнате находились двое – мужчина и женщина. Раскосый, изжелта-бледный азиат лет тридцати на вид, прикованный к столу оковами с толстыми цепями, в грубой брезентовой робе, выкрашенной в небесно-голубой цвет, сидел за столом в расслабленной позе и нагло пожирал глазами свою собеседницу. Та невозмутимо стояла напротив него, скрестив руки на груди и мудро решив не садиться на ледяной «трон». Её довольно юный вид мог бы смутить придирчивого наблюдателя, ещё в большее смущение его ввели бы капитанские погоны на строгой чёрной форме с серебристым кантом – слишком уж юной была эта девушка, чтобы даже просто находиться в одном помещении с особо опасным преступником, находящимся в «чёрном списке» почти в десятке цивилизованных стран мира.

Однако, несмотря ни на что, девушка была на своём месте и выполняла свою работу. Молча пободавшись взглядами с задержанным, Алекса Бладштайнер всё так же невозмутимо встала к преступнику боком и принялась за доскональное изучение своего маникюра. Короткие ногти, покрытые голубым лаком с серебристыми узорами, занимали её гораздо больше, чем основательно замёрзший, хоть и не подающий вида Дэй-младший Луэн. Последнего подобное пренебрежение всё же задело за живое.

– Предлагаю не играть, а приступить к делу. Вы задаёте вопросы, я на них не отвечаю. Сэкономим наше время и разбежимся кто куда. Вы – по своим делам, а я – в уютную одиночную камеру. Как вам такое предложение? – на беглом английском обратился он к девушке, тем самым признавая своё поражение и одновременно с этим пытаясь навязать удобное ему развитие событий.

Девушка нарочито медленно повернулась, одарив его безучастным взглядом из-под жемчужной чёлки, и коротко, отрицательно покачала головой, продолжая молчать. Только багровое пламя, взметнувшееся на долю секунды в бездне её темных глаз, говорило о том, что она способна испытывать хоть какие-то эмоции.

– Значит, мы пойдём долгим и трудным путём. А жаль, – спокойно отреагировал китаец, вновь напуская на себя расслабленный вид и откидываясь на холодную спинку стула. – С кем я разговариваю?

– Меня зовут Алекса Бладштайнер. «Око Государево». Я здесь не затем, чтобы задавать те вопросы, о которых вы думаете. Ваша прошлая деятельность мало волнует воображение моего начальства. Имеющихся фактических доказательств уже достаточно для вынесения обвинительного приговора с самыми жестокими санкциями. А поскольку вы нарушили законы Российской Империи, являясь Одарённым высокого ранга, то мораторий на смертную казнь на вас не распространяется. Государство не видит смысла тратить средства, полученные от налогоплательщиков, на содержание таких индивидуумов, как вы, – безэмоционально и отчуждённо ответила жемчужноволосая девушка, вновь вернувшись к изучению маникюра. – Однако в сложившейся ситуации есть возможность передать вас в Поднебесную Империю. В случае, если вы пойдёте навстречу следствию в моём лице и ответите на несколько вопросов по вашему последнему контракту.