— Ой!

Ответом ей был легчайший смешок.

— Не бойся, ты не упадёшь, даже если взлетишь.

— Интересно, а крылья у меня есть?

И снова смешок:

— Нет. Они тебе не нужны.

— А были?

— Нет.

Контуры её тела мерцали и даже слегка расплывались в полутьме помещения. Оказалось, что не только рука, а вся кожа была неестественно белой и абсолютно ледяной. Раньше такая перемена испугала бы её, а теперь она ощутила лишь лёгкое любопытство.

Над огнём в арке колыхалась та же самая странная дымка, которую она уже однажды видела. Звук шелестящего голоса исходил именно оттуда. Она подошла ближе к огню.

— Мне кажется, я не помню, кто я такая, — задумчиво произнесла она.

— Неважно. Теперь ты — Саламандра, — последовал ответ.

— А раньше кем я была?

— Важно только то, кто ты сейчас. Остальное несущественно. Подумай немного, и ты поймёшь.

Она равнодушно кивнула. В общем-то, её интересовало только имя. Теперешнее имя. Остальное и впрямь стало для неё несущественно.

Возле огня ей было не просто теплее, но и уютнее, спокойнее, что ли. С олимпийским равнодушием она вытянула руку к огню, фактически прикоснувшись к языкам пламени.

— Ну, как? — прошелестел голос, исходящий из дымки.

— Тепло, — улыбнулась она.

Пламя лизало белую-белую руку, не причиняя ни малейшего вреда коже.

— Саламандра? Пусть будет так, — и она снова улыбнулась дымке над пламенем.

Глава 5. Осознание

Над Каса-дель-Соль снова поднималось солнце, золотя башни города. В усадьбе Айвори допрашивали какую-то женщину и никак не могли добиться от неё признания. Допрос проводился прямо в кабинете мэра, но сам Файр никак не ожидал, что его дорогая дочь Долорес заявится туда в такую рань.

— Доброе утро, папа, — сказала Долорес, протирая глаза. — Я хотела напомнить тебе о таком коралловом ожерелье, которое…

Девушка осеклась, увидев изуродованное лицо допрашиваемой женщины. В глазах узницы горели ненависть и упорство, а на шее красовалось… коралловое ожерелье.

— Да, детка, конечно, — ответил слегка удивлённый Файр Айвори и, недолго думая, сорвал с шеи женщины ожерелье и бросил его дочери.

Долорес, поражённая, замерла. Ожерелье со стуком упало на пол возле её ног. Девушка даже не прикоснулась к нему, а взгляд избитой, окровавленной женщины был полон презрения.

Файр сделал знак рукой двум жуткого вида созданиям, которые стояли у дверей. Чудовища схватили женщину за локти и выволокли наружу. Через несколько минут Долорес услышала страшный крик, хруст ломаемых костей и ещё какой-то звук, напоминающий хлюпанье или чавканье.

— Папа, что это? — побледнев, спросила Долорес.

— Долли, детка, не лезь в эти дела, — спокойно ответил лорд Айвори. — Каменные Псы завтракают одной из Посвящённых, только и всего.

Что-то подкатило к горлу Долорес, она почувствовала, что её начинает тошнить.

— Папа, — выдавила она из себя. — Скажи, а что сделали Псы с теми, кто меня увёз из города? Ну, тогда, год назад, помнишь?

Файр Айвори нахмурился. Он не любил об этом вспоминать.

— Ну, что сделали, — буркнул он. — Наверное, то же самое и сделали.

Лорд Айвори не замечал, что его дочь побледнела и прислонилась к стене, будто её не держали ноги.

— И с Мелисом тоже?

— Да уж, наверное, — Файр уже начинал злиться на дочь. — Если его больше не видели в Загорье, значит…

Целый год Долорес тешила себя мыслью, что случилось чудо, и тем людям (Эйлин, Нелли, волшебнику Торментиру и, конечно же, Мелису) удалось спастись. В первый раз она решилась спросить об этом отца.

— Папа, ты уверен, что они не сбежали?

Файр неверно истолковал смысл этого вопроса.

— Нет, детка, не беспокойся. От Псов ещё никто не убегал. Только того чёрного волшебника оставили в живых, он теперь личный советник Мастера, — с оттенком легкой зависти произнёс лорд Айвори. — Кстати, забери свои бусы, ты же хотела…

Долорес кивнула, словно во сне, подняла ожерелье с пола и вышла. В ушах её стоял крик женщины. Коралловое ожерелье жгло ей руки. Посмотрев на украшение ещё раз, девушка подумала, что это ожерелье словно залито кровью, и чуть не выронила его.

При мысли о том, что Мелиса точно так же разорвали Каменные Псы, у неё внутри всё сжалось. Может быть, её дядя Карлос был не так уж неправ, когда не хотел впускать в Каса-дель-Соль этих Псов?

Такие мысли раньше не слишком часто посещали красавицу Долорес. Голова у неё противно кружилась, колени стали ватными. Впервые в жизни она почувствовала, что её отец стал ей неприятен.

Глава 6. Менгиры строят план побега

— Суп сегодня особенно вкусный, ты не заметил, Мелис? — шутила Нелли, чуть ли не облизывая миску. — Интересно, это сам Торментир постарался нам что-нибудь добавить? Или просто мы такие голодные?

Мелис слабо улыбнулся в ответ:

— Да, ещё парочка таких бросков тарелкой, Нелл, — и суп покажется тебе втрое вкуснее.

Жестяная миска звякнула о прутья, и в памяти молодых людей всплыл «кулеш по-сарисски», который когда-то давно, очень давно…

— Не плачь, Нелли, только не плачь! — вскрикнул Мелис.

Нелли молча кивнула, но по её щекам всё равно сбегали прозрачные дорожки.

— Нелли, послушай меня, — голос юноши понизился до шёпота. — Надо отсюда бежать.

От удивления Нелли даже перестала плакать.

— А как? Ведь Торментир говорил, что бежать отсюда невозможно…

— Нашла кого слушать, — отмахнулся Мелис. — Вон в пророчествах тоже никогда не говорилось о женщинах-Менгирах, и что?

— Да нет, ничего… Только теперь у нас будет новая надзирательница, не забыл? Надо познакомиться с ней поближе, чтобы мы с тобой могли разработать план…

В темницу вошла низкорослая морщинистая женщина. Голова её была обмотана платком. Молча она подошла к камере Нелли и вытащила оттуда миску. Так же молча она повернулась и засеменила к выходу.

— Это что, она? — удивлённо спросил Мелис.

— Должно быть, да, — ответила Нелли. — Видишь, у неё голова обвязана так, чтобы не было видно отрезанных ушей.

— Ужас! — содрогнулся юноша. — Подумать только, что вина за всё это целиком лежит на моём отце!

— Спокойно, Мелис, — сказала Нелли. — Ушей у неё нет, значит, она не услышит, о чём мы сговариваемся, нет языка, значит, она не расскажет о наших планах ни добровольно, ни под пытками.

— Не забывай, Нелл, Торментир умеет читать мысли, — напомнил Мелис.

— Я и не забываю. Моя мама, помнится, тоже так могла, — злобно процедила Нелли. — Но эта тётка читать мысли не может. Она нам ничем не помешает. Похоже, тут твой папаша прокололся. Кстати, ты заметил, что нам оставили ложки?

— И что?

— Ну, раньше Торментир их всегда забирал. Боялся, наверное, что их можно