Аля отодвинула стеллаж в сторону и открыла скрывающуюся за ним дверь, ведущую на кухню, а оттуда в тихий переулок, где была припаркована ее колымага. Утром придет уборщица и вернет стеллаж на место.

Она вышла на кухню, где к этому моменту оставался только усталый повар, готовивший десерты, тот уже убирал свое рабочее место.

– Бурная ночка выдалась? – криво усмехнулся он. Аля пожала плечами, ничего не ответив.

– Вот приготовил тебе. – Повару и не нужен был ответ. Он кивнул на большую коробку, в которую сложил еду, оставшуюся после гостей. Нарезки, недоеденные закуски, невостребованный хлеб, а порой и горячие блюда, к которым гости даже не притрагивались. Аля заметила, что в этот раз улов был по-настоящему царским – две отбивные, жареная картошка, овощи с фруктами и даже несколько пирожных.

Подхватив коробку и кивнув повару в знак благодарности, она двинулась к двери, толкнула ее ногой и очутилась в пустом переулке.

– Давай помогу, – парень бесшумно подкрался из-за спины, и Аля от неожиданности чуть не выронила коробку из рук. Ей очень хотелось спросить, какого черта ему надо, но она сдержалась – голос может ее выдать. Оставалось лишь надеться, что капюшон достаточно низко надвинут и молодой человек не заметит, что ее цвет волос заметно изменился.

Она замерла, глядя на парня как загнанный зверь.

– Не бойся меня, – снова улыбнулся тот, и Але стало не по себе. – Я просто хотел удостовериться, что у тебя все в порядке.

«Убирайся», – мысленно пожелала ему Аля, а сама направилась к машине. Поставила коробки на капот и потянулась за ключами, продолжая коситься на парня. А если он сейчас толкнет ее в машину и куда-то увезет? Он был явно приезжим и выглядел странно.

Когда Аля решила вспомнить танцевальное прошлое и пойти на работу, где можно было заработать неплохие деньги, она прекрасно понимала все сопутствующие риски. Но, проведя огромную часть жизни в полицейском управлении, она знала, что основные заботы местных правоохранительных органов – это мелкие кражи, разборки между соседями, угоны автомобилей и бытовые конфликты, которые изредка заканчивались убийствами, спровоцированными алкоголем. Никаких маньяков, серийных убийц и прочей напасти у них в городе отродясь на водилось. Поэтому она беспечно считала, что находится в относительной безопасности, даже танцуя в стриптиз-клубе по ночам. И теперь ей впервые в жизни стало страшно на улице родного города.

Ей хотелось прямо спросить странного парня, что ему от нее надо, но она сдержалась. Лишь взяла коробку с капота, затем открыла пассажирскую дверь и поставила ее на сиденье. Затем, обогнув машину, подошла к водительской двери и выжидающе уставилась на парня. Ей хотелось, чтобы тот испарился. Она жутко устала, и, несмотря на то что завтра у нее выходной, который официально назывался «днем работы из дома», день ей предстоял тяжелый. Хотелось рухнуть в постель и забыться быстрым сном до того момента, пока не проснется Рома и она снова погрузится в привычный кошмар.

– Я просто хотел удостовериться, что у тебя все в порядке, – заверил ее молодой человек. Аля неопределенно мотнула головой, давая понять, что у нее все прекрасно, и скользнула на водительское место, сразу же заблокировав дверь.

Молодой человек отошел с дороги, но долго смотрел вслед старой, побитой жизнью машине, выехавшей из переулка и резко ускорившейся.

Девушка не была похожа на стриптизершу, он понял это еще в зале. Впрочем, он не мог назвать себя большим знатоком стриптиза, он бывал на нем всего несколько раз в жизни, и тогда ему не понравилось увиденное. Но эта девушка… Она была особенной.

Аля ехала по пустому проспекту. Быстрый взгляд на часы – те показывали начало четвертого утра. Она чертыхнулась. Надо все-таки попросить поставить ее номер на пораньше, хотя тогда остальные девушки рискуют остаться без публики. Впрочем, ее это ничуть не заботило, со своими коллегами по сцене она не общалась. Пусть повышают уровень мастерства, если хотят закрывать программу.

Она свернула к стройке, начавшейся много лет тому назад, но так и не закончившейся. Остановила машину, сняла дурацкую маску с лица и кинула ее на заднее сиденье. Вышла из машины, обошла ее по кругу, достала коробку и уверенно зашагала к рушащейся махине, уставившейся на нее пустыми глазницами.

– Федор Михалыч, Ксенофонт! – громко позвала она, не переживая о том, что может кому-то помешать. Жилых домов поблизости не было, а те, к кому она направлялась, в это время суток только возвращались с работы.

– Аленька, детка, – из пустого черного проема показалась массивная фигура, одетая в несколько слоев одежды, – холодно. Зима в этом году, пришедшая слишком рано, и не думала сдаваться, несмотря на то что календарь сигнализировал о начале весны.

Аля поморщилась от запаха – похоже, ее знакомый давно уже не наведывался в общественную баню.

– Как жизнь, Федор Михалыч? – улыбнулась она ему, протягивая коробку.

– Лучше всех! Весна уже скоро, я ее чувствую, ты заметила, как пахнет воздух? – Бомж, приблизившись к Але, повел носом, но та не могла разделить его восторга. Сама она чувствовала лишь исходящую от него вонь, грустно думая, что превращается в человека, который видит стакан наполовину пустым.

– Вот привезла вам, еще теплое, поешьте хоть нормально, – она сунула коробку бомжу в руки.

– Спасибо, милая. Дай бог тебе здоровья, – расплылся тот в беззубой улыбке. – Новости есть?

– Есть, – кивнула Аля, – но только я их еще не знаю.

Федор Михайлович, прозванный знакомыми ему людьми Достоевским, понимающе кивнул и не стал ничего спрашивать. Захочет – сама расскажет. А то, что он всегда готов ее выслушать, девушка и так знала.

– Ксенофонту привет, где он, кстати? – та сменила тему. – Давно не видела.

– Захворал, но это ничего. Пойдем к матушке твоей, чтобы лекарство какое дала.

– Лучше в аптеку, мама еще в командировке, – Аля направилась к машине, бомж потрусил за ней, не выпуская коробку из рук.

– Ну так вернется же она, – удивился Достоевский. – А в аптеках только травят людей, только травят. Сила, она в природе.

Аля криво усмехнулась, не решаясь вступить в извечную полемику с Достоевским, свято верящим в природные силы.

– Привет Ксенофонту, – она скользнула в машину и завела двигатель, задумавшись, стоит ли ей настоять на том, чтобы Ксенофонт пошел к врачу.

Она уже и не помнила, откуда тот взялся в их городе. Был он безвредным, как крокодилов сторож – маленькая птичка, чистящая зубы аллигатору. Тихонько бродил по городу, выковыривая из мусорок и неподобающих мест бутылки, а затем сдавал их на переработку. Когда