— Ты не один такой, Дэм, перестань. Ты говоришь так, словно преступление совершил! Посмотри, — я ткнула пальцем себе в грудь, — по мне видно, что я сгораю от стыда? Я, как восковая кукла, всё время белая.

— У тебя очень красивая кожа, — он взглянул на меня и улыбнулся этой своей мягкой, вызывающей безоговорочное доверие улыбкой, которая отчего-то заставляла меня волноваться.

— Где-то внутри себя я сейчас дико покраснела, будь уверен, — чуть приподнявшись на сиденье, я резко одёрнула задравшееся платье и демонстративно отвернулась. Странно, но комплимент из уст Дэмиана не вызвал у меня обычной реакции — раздражения и желания послать к чёрту, он был даже приятен, но мне всё ещё было сложно спокойно принимать нечто подобное в свой адрес. Меня всё ещё преследовала навязчивая мысль, что я этого не заслуживаю.

— Флоренс, правда, всё нормально. Если хочешь поговорить об этом, если у тебя есть вопросы, я не против.

Я вздохнула, прикрыла глаза. У меня действительно было море вопросов, они роились у меня в голове до ломоты в висках всю бессонную ночь, пока мы ехали с базы в город, но сейчас я не могла вспомнить ни единого. Мысли истончились, потеряли целостность, расползлись. Я не могла ухватить ни одной.

— Скажи, Дэм, если у тебя иммунитет… если ты выйдешь к океану, с тобой действительно ничего не произойдёт?

Он нахмурился, опустил голову. Свет фар проезжающей мимо машины озарил его профиль, словно фотовспышка. Всё же восторги Левицки имели под собой основание, странно, что я никогда не присматривалась...

— Я не знаю, и не хотел бы пробовать, если честно. Это страшно. Этот человек на фото... Я тоже плохо представляю, как это возможно. А, главное, зачем? — он покачал головой и вздохнул. — Но если мыслить теоретически… — он красноречиво взглянул на меня, и я поняла, что да — токсин его не возьмёт.

— Ты уже показал Максвеллу? — я протянула ему коммуникатор. Наши пальцы соприкоснулись, я одёрнула руку и вздрогнула, меня вдруг зазнобило.

— Нет, сначала я должен был узнать твоё мнение.

— Тогда завтра утром на совещании я скажу ему.

Он молча кивнул, я снова отвернулась к окну, машинально взялась за ручку двери.

— Люблю эту мелодию.

Только сейчас я услышала что у него в машине тихонько мурлычет радио с симфонической музыкой. Это была оперная ария. Очень возвышенная, волнительная, нежная. Кажется, я перевпечатлилась за последние дни — мне хотелось плакать.

— Опера «Джанни Скикки». Тоже люблю её.

Музыка совсем растревожила меня. Надо было сворачивать разговор, но я почему-то никак не решалась. И почему я никак не могу уйти? Может вот, это оно? Искреннее участие? Проклюнулось, наконец-то. Я поймала себя на мысли что интересуюсь биографией Дэмиана не только из профессионального интереса.

— А сейчас? Сейчас у тебя всё нормально? — несмело спросила я, надеясь что не выхожу за рамки приличий. Я колебалась где-то между «не быть равнодушной стервой» и «лезть не в своё дело», чувствуя себя сапёром без снаряжения.

— Да, но есть ограничения. Я пытался заниматься серьёзным спортом в Академии, но после первого сезона загремел на замену клапана. Теперь только лёгкие пробежки.

— Какой у тебя маршрут?

— Фонтаны Первого президента.

— Таки тянет тебя к воде, — я усмехнулась.

— Ха, да уж… — он понял мою иронию, усмехнулся в ответ. — А у тебя какой?

— Аллея памяти. Люблю клёны.

Нэлл сказала бы, что социализация проходит успешно, я почти не чувствовала неловкости, даже забыла про расходящиеся пуговицы. Но Браунинг решил идти дальше, и я оказалась к этому не готова.

— Хочешь прогуляться? — он чуть согнулся над рулём, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Его взгляд обжёг меня. Ровно на мгновение я увидела в нём то, что он так давно и тщательно скрывал, с чем осторожничал, чтобы не казаться слишком настойчивым и не спугнуть. Его интерес был гораздо больше, чем дружеский, и я в очередной раз убедилась, что мне это не показалось. Нет, всё же я слишком далеко зашла с этим своим платьем.

— Нет, Дэм, я… Хочу домой.

Я выпалила это на одном дыхании, и даже почти искренне — вместо «я хочу домой» в моей голове звенело «я боюсь».

Он опустил глаза, сохранив мягкую улыбку на лице.

— Доброй ночи, Флоренс. — И я дёрнула дверь.

На улице оказалось холоднее, чем я рассчитывала. Осень, которая ещё утром не ощущалась вовсе, настигла меня под вечер промозглым воздухом и пронизывающим ветром. Прихватив раздувающиеся полы платья и проклиная себя за то, что не надела тренировочные штаны, я быстрым шагом направилась к парадной. Дэмиан отъехал от моего дома лишь тогда, когда я поднялась в квартиру.

Я смогла заснуть только после двух таблеток снотворного. Сон был тяжёлым, мучительным — голову словно придавило к подушке бетонной плитой. Просыпалась я трудно: сирена в моём мутном сознании колыхалась, словно желе — то врезалась в уши визгом пилы, то ускользала, превращаясь в комариный зуд. Открыв, наконец глаза, я решила, что не буду ни о чём думать, несмотря на то, что память услужливо подкинула мне образ Дэмиана Браунинга, сжимающего руль и это его «Доброй ночи, Флоренс». Сейчас это звучало, как издевательство.

Я подошла к окну, стараясь переключиться на привычные образы: хозяйку супермаркета, патруль, велосипедиста. Старушки Хэнли видно не было. За стеной не слышно собачьего скулежа. Наверное, задержались на площадке, у Хельги всё-таки лапы болят.

Кофемашина голодно запросила капсул, я почистила её и запустила, потратив на это несколько лишних минут. Я выходила из привычного утреннего графика, и меня это тоже беспокоило. Прежде чем отправиться в душ, выглянула в окно ещё раз — соседки с собакой нигде не было видно. В душе я пыталась смыть с себя безотчетную тревогу, которая навалилась на меня сразу, как я встала с постели. Меня тревожило отсутствие на улице Хэнли, предстоящее совещание и встреча с Дэмианом. Именно поэтому на пробежке я старалась держаться как можно дальше от фонтанного комплекса.

— Я собираюсь в Академию, Белл. — Звонок Максвелла застал меня на парковке, где я, стараясь не отсвечивать, пыталась пробраться в офис. — К нам завтра прибудут десять стажеров: двое в отдел инспекции, восемь — к Уилсону. Пусть ведут их на тактический полигон, а то Уилсон уже две недели форму протирает в штабе.

Нештатных ситуаций, где требовалось бы вмешательство боевой группы, действительно не было уже давно. И это было хорошо. Но парни скучали без дела, выполняя лишь функцию охраны и сопровождения машин дезинфекции — и этот дурацкий спор на стрельбище, и неудачное свидание Уилсона с Левицки были тому подтверждением.

— Оформи всех, будь добра. И ещё, жалоба на одно злачное местечко в Седьмом районе, они не прошли дезинфекцию по графику, в сортире отсутствуют антисептики. Надо проверить. А с завтрашнего дня начинаем внеплановые рейды. Я приеду после обеда, всё обсудим подробно.