Когда холодная война прекратилась в 1991 году с распадом Советского Союза, я надеялся, что темпы сокращения ядерных вооружений станут выше. Так и случилось. Абсурдно раздутые американский и российский арсеналы сократились с их пика времен холодной войны в общей сложности в 70 тысяч боеголовок. Сегодня их количество приближается к 22 тысячам. Благодаря законодательству, своевременно разработанному Сэмом Нанном и сенатором Ричардом Лугаром, его республиканским коллегой, Соединенные Штаты выполняли хорошо разработанную программу помощи России в охране ее ядерных вооружений и расщепляющихся материалов и недопущении продажи ее ядерщиками своих знаний за рубеж. Китай, создавший бомбу в 1964 году, сохранял сравнительно небольшой арсенал, как это было также с Индией и Израилем. Другие обладающие ядерным оружием государства, Великобритания и Франция, охраняли свои бомбы со всей ответственностью.

Но темпы продвижения застопорились, и ядерная угроза вновь начала нарастать. Абдул Кадыр Хан, пакистанский физик-ядерщик, помог своим соотечественникам создать бомбу и выбросил ядерные технологии на прибыльный глобальный черный рынок, через который программы создания оружия попали диктаторским режимам в Северной Корее, Ливии и Иране – готовым на любые издержки для того, чтобы сломать препоны на пути в ядерный клуб. В 1998 году Индия покончила с сомнениями по поводу ее программы создания оружия, произведя подземное испытание, которое легко было зафиксировано. Пакистан вскоре ответил испытанием своей собственной бомбы – первого доказательства обладания им ядерным оружием, – подстегнув взрывоопасную гонку вооружений на субконтиненте. Северная Корея разработала программу создания атомной бомбы и провела испытание ядерного устройства в 2006 году. Иран, судя по всему, полон решимости сделать то же самое. Несмотря на американские и российские усилия повысить безопасность в деле сохранности ядерных арсеналов по всему миру, ключевая составная часть «грязной» ядерной бомбы – высокообогащенный уран – представляется вполне уязвимой с точки зрения кражи с десятков плохо охраняемых площадок в десятках стран.[3]Работа атомных электростанций зависит от обогащенного урана, требуя постоянного производства новых запасов расщепляющихся материалов, которые сравнительно легко могут быть доведены до уровня возможности создания бомбы. 11 сентября 2001 года заставило людей понять, что террористы, полные решимости нанести снова когда-нибудь как можно больше вреда, могут это сделать при помощи ядерного оружия.

Превращение Шульца, Киссинджера, Перри, Нанна и Дрелла из доблестных воинов холодной войны в борцов за разоружение красноречиво подтверждает тревожную реальность, свидетельствующую о том, что на смену ядерного «баланса террора» периода пресловутой теории сдерживания пришла иная, но в такой же степени тревожная угроза – ядерный терроризм и распространение технологии производства ядерного оружия и материалов в опасно нестабильные государства.

Как сказал министр обороны Роберт М. Гейтс перед тем, как покинуть свой пост в 2011 году, «если бы вы спросили большинство из руководства последней администрации или нынешней администрации: что не давало им заснуть, они ответили бы, что это перспектива попадания оружия или ядерных материалов в руки «Аль-Каиды» или каких-либо других экстремистов. И это не обязательно должно быть оружие. Это может быть даже ядерный материал с обычной взрывчаткой, поскольку он вызовет катастофический уровень заражения».[4]Эта угроза не закончилась с убийством Усамы бен Ладена в 2011 году.

Я восхищаюсь тем, что эти пятеро проделали в ходе их совместной кампании. Я наблюдал за ними с близкого расстояния на протяжении последних нескольких лет. Я ездил по миру вместе с Джорджем Шульцем, когда он был государственным секретарем, сообщая о его дипломатических шагах на четырех континентах. Он не подпускал журналистов близко к себе – что не очень-то характерно для государственных секретарей. Но исключение делалось для тенниса. Накануне одной поездки он тихо сказал мне, чтобы я захватил с собой ракетку. Я это сделал, и мы играли в парном разряде в Рио-де-Жанейро и в Москве, единственные разы за многие десятки лет моего стремления освоить эту игру, когда я вышел на теннисный корт в сопровождении мальчиков, подбирающих мячи, и врача, стоявшего рядом с кортом. Хотя скорость передвижения Шульца была ограничена в связи с проблемами с его коленным суставом, он успешно парировал каждый удар в пределах досягаемости, часто удачно бил через всю площадку и по диагонали.

Дрелл, Шульц и Перри приветствовали мою идею написания книги, допускали меня к своей работе и соглашались на множество интервью. Наша общая площадка в Стэнфорде создавала для этого благоприятные условия. Нанн также в полной мере шел навстречу, как и его дееспособные коллеги по Инициативе по уменьшению ядерной угрозы – расположенной в Вашингтоне, округ Колумбия, некоммерческой организации, которая имеет своей целью достижение сокращения ядерной угрозы и угроз со стороны иных средств массового поражения. Киссинджер, подвергавшийся годами нападкам в новостных материалах и редакционных статьях, публиковавшихся в «Нью-Йорк таймс», которые он считал несправедливыми, с самого начала отнесся к этому с подозрением и, как я уверен, сохранял его. Он однажды спросил меня, не собираюсь ли я сделать из него «негодяя» в своей книге. Но мы нашли время переговорить благодаря рекомендации со стороны Шульца, и Киссинджер не возражал против моего присутствия на нескольких встречах этой группы и во время трехдневной поездки, которую пятерка совершила в Берлин и Мюнхен в 2010 году.

История холодной войны, которую вы обнаружите на страницах этой книги, носит избирательный характер. В первую очередь освещается карьера этих пяти мужчин, с акцентом на ту роль, которую они сыграли в управлении ядерным арсеналом Америки и в сдерживании угрозы советского ядерного нападения. Я попытался раскрыть роль этих людей в свое время в более широком плане, но сознательно не затрагивал другие стороны их карьеры на службе в правительстве, к примеру, роль Джорджа Шульца как определявшего экономический курс политика в администрации Никсона или обширную дипломатическую практику Генри Киссинджера, не связанную с ядерным оружием. Не затрагивал я также и не связанные с ядерным оружием вопросы обороны, которыми занимался Билл Перри во время его работы в Пентагоне, а также руководство Сэмом Нанном делами, связанными с обычными вооружениями, и работу Сида Дрелла как физика-теоретика.

Многие американцы рассматривают акт ядерного терроризма как отдаленную угрозу, если вообще о ней задумываются. Экономические неурядицы последних лет наряду с другими насущными проблемами, непосредственно их затрагивающими, отвлекают все их внимание. Американские мужчины и женщины теряют свою жизнь, участвуя в войне далеко за пределами своей страны и с неуловимым противником в Афганистане. Перестройка Ирака как светской демократии в самом сердце Ближнего Востока остается и будет оставаться дорогостоящим проектом. После холодной войны многие американцы не видят большой опасности в ядерных угрозах. Такое отношение стало, возможно, меняться после угрозы радиации в Японии. Я надеюсь, что это так. Благодушие и безразличие могут спровоцировать катастрофу, подобную которой Соединенные Штаты никогда не испытывали. Генри Киссинджер хорошо отметил: «Наш век выкрал огонь у богов. Сможем ли мы использовать его в мирных целях, прежде чем он поглотит нас»?[5]