Таким образом мне мягко указали на мое законное место в местной иерархии. Это непреложный закон южноафриканской жизни, который надлежит постигнуть каждому чужестранцу: любой белый человек по праву своего рождения принадлежит к некой аристократической касте и, как следствие, должен нести бремя ответственности и сопутствующих проблем. А бесчисленное множество чернокожих южноафриканцев с готовностью ему в том помогает. Честно говоря, «помощников» этих такое количество, что с непривычки легко и растеряться. Они толпятся повсюду, подстерегая шанс стать вашим поваром или домашней прислугой! Уже вечером, укладываясь в постель, я размышлял: а много ли сыщется белых граждан, которые собственноручно чистят свои ботинки, моют посуду и прибираются на кухне? Пришел к выводу, что немного (если таковые вообще существуют). Водитель такси, устроивший мне получасовую экскурсию по городу, сообщил, что у его жены есть слуга, так называемый «помощник по хозяйству». По словам этого немолодого уже англичанина, выросшего в семье с прислугой, в тот самый миг, как приехал в Южную Африку, он вновь окунулся в благословенную атмосферу детства и ранней юности. Стоит ему позвонить в колокольчик, и кто-нибудь обязательно отзовется. Почтительное обращение «сэр», которое в Англии практически вышло из обращения — если не считать, конечно, привилегированных школ для мальчиков, — здесь, в Южной Африке, по-прежнему в ходу, трансформировавшись в местное словечко баас, искаженное «босс». Если вам посчастливилось родиться белым, то вы автоматически становитесь баасом. И ваша привычка к обслуге — впитанная с молоком матери и накрепко вбитая в стенах британской детской — в южноафриканском доме расцветает пышным цветом.

И еще одна мысль посетила меня, пока я тем утром прогуливался по залитым солнцем улицам Йоханнесбурга. Глядя на оживленных и энергичных горожан, я подумал, что из всех жителей Британского Содружества белый южноафриканец труднее всего поддается идентификации. В отличие от канадцев, австралийцев и новозеландцев — которых узнаешь с первого взгляда (или уж во всяком случае с первого же произнесенного вслух слова) — крайне затруднительно составить для себя портрет так называемого типичного южноафриканца. То же самое можно сказать и об их манере говорить: такого явления, как южноафриканский акцент, попросту не существует. Впервые попав в Южную Африку, вы не чувствуете себя иностранцем в чужой стране. Местные жители выглядят, говорят и одеваются точь-в-точь как ваши соотечественники. И это в равной степени относится к тем южноафриканцам, которые происходят от голландских, немецких, французских предков и вовсе не испытывают желания в чем-либо копировать британскую манеру поведения. Дело тут не в подражании, а в естественной принадлежности к единой европейской расе. Это непреложный факт, с которым не поспоришь. Даже здешний язык, африкаанс, имеет те же корни, что и наш родной английский. Невольно создается впечатление, что любой студент, изучающий Чосера, способен за несколько недель освоить африкаанс — если уж не говорить свободно, то по крайней мере читать на нем и понимать прочитанное.

Таковы были мои первые впечатления от Йоханнесбурга. Я с самого начала полагал — и дальнейшие впечатления не поколебали этой моей уверенности — что знакомство с Южной Африкой надо начинать с Кейптауна. А посему я сел на знаменитый «Голубой экспресс» и отправился в столицу бывшей Капской провинции. Поездка занимала целые сутки, так что мне хватило времени пролистать четыре книги, входившие в обязательный ассортимент британской компании «Юнион касл». Я нашел чтение исключительно познавательным и настоятельно рекомендую всем путешественникам ознакомиться с данными шедеврами энциклопедического жанра. Вот эти книги: «Ежегодник и путеводитель по Южной и Восточной Африке»; «Африканеры» Гертруды Миллин; «Южная Африка» А. У. Уэллса и, наконец, «Знакомьтесь — африканеры» Джулианы Мокфорд.

Самым удивительным открытием для меня стали два факта. Во-первых, как выяснилось, можно добраться от Кейптауна до Стамбула, ни разу не прибегнув к помощи морского транспорта; и, во-вторых, оказывается, Южная Африка принадлежит Старому Свету. Отрезанная от древних империй и средневековых государств огромными расстояниями, она долгое время пребывала в безвестности.

Открыли Южную Африку, совершенно неожиданно и незапланированно, только в эпоху Великих географических открытий — тогда же, когда и Америку. В пятнадцатом веке португальские мореплаватели разведывали путь в Индию и наткнулись на южное побережье Африки. Не дав себе труда его исследовать, они решили, что перед ними еще один необитаемый остров.

И в этом качестве — пустынного, необитаемого острова — Южная Африка оставалась на протяжении полутора столетий. Земля, в географическом смысле относившаяся к Старому Свету, во всех прочих отношениях числилась среди находок Нового Света. Никто не желал там селиться, и Южная Африка оставалась невостребованной до 1652 года, когда Голландская Ост-Индская компания решила основать там перевалочную продовольственную базу для своих судов, следующих из Европы в Индийский океан. С этой целью — дабы обеспечить постоянный запас овощей и свежего мяса — в Южную Африку были направлены две сотни служащих Ост-Индской компании. Первым управляющим данной базы, а следовательно, и отцом-основателем Южной Африки как таковой стал почтенный голландец по имени Ян Антони ван Рибек.

На Капе обитало уже около двадцати тысяч голландцев и голландских гугенотов, когда полтора столетия спустя Британия, воевавшая тогда с Наполеоном, вознамерилась опередить противника и захватить стратегически важный мыс. После достославной битвы при Ватерлоо Капская колония перешла под британское правление. И лишь в 1820 году сюда прибыли несколько тысяч британских эмигрантов. Они, как и голландцы, осели на узкой кромке южноафриканского побережья. В то же время внутренние плато, отделенные от прибрежной области высокими горами, по-прежнему оставались неисследованными: сюда забредали лишь немногочисленные охотники и миссионеры.

Как ни странно, но в тот период белые переселенцы практически не сталкивались с чернокожим населением Африки. Первыми «туземцами», с которыми жители колонии вступили в контакт, были бушмены (и поныне обитающие в пустыне Калахари), а также готтентоты — племя, которое за минувшие столетия вымерло или во всяком случае утратило свою расовую чистоту. Что же касается африканских «туземцев», говоривших на языке банту и в наше время расселившихся повсеместно, то они, как и европейцы, являлись по сути пришлыми чужаками. Пока европейские переселенцы, постепенно осваивая Африканский континент, продвигались с запада на восток, навстречу им с востока шли племена банту. Волею судеб встреча этих двух народов оказалась отсроченной на целое столетие.

С началом британской оккупации в Кап хлынул поток миссионеров. В девятнадцатом столетии в Англии существовало множество религиозных обществ, проповедовавших евангелизм, и все они считали своим долгом послать представителей в далекую африканскую колонию. Среди этих миссионеров было немало самоучек, попадались и откровенно ограниченные, подверженные диким предрассудкам люди. А ведь не забудем, именно по свидетельствам этих полпредов евангелизма Англия формировала свое представление о далекой Африке и людях, ее населявших. Миссионеры, как и в странах Тихоокеанского бассейна, стремились к установлению господства над местным населением, и свободолюбивые буры — потомки первых голландских поселенцев — никак не укладывались в схему освоения нового континента. Можно представить, какие характеристики давали им евангелисты в своих отзывах. Со своей стороны, буры считали себя несправедливо оклеветанными, и это сыграло не последнюю роль в их решении покинуть Капскую колонию.