кто окажется поблизости. В тот раз целых пять особей двинулись к столице, и император по имени Ярхорн Дорвари отправился на битву вместе с войском. Горвулы отличаются непробиваемой шкурой, напоминающей по крепости камень. Даже один одичалый способен сражаться с двумя десятками сильных драконов, а уж пять…

Император пропустил удар, и горвул оторвал ему лапу и крыло. Ярхорн выжил, но стал изгоем среди своего народа. Да, он остался императором, но уважение среди сородичей потерял. Драконы превыше всего в этом мире ценили силу, а калек считали практически отбросами общества, и статус здесь уже не играл особой роли. Выйти замуж за увечного считалось самым страшным позором. И вместе с тем императору не могли отказать в отборе. Для девушек безвыходная ситуация. Интересно, только ли Эберми совершила столь отчаянный шаг в попытке избежать участия в конкурсе невест?

Глава 2

Всю неделю я готовилась. Вспоминала доступную информацию, связанную с отбором. Кажется, на нём имелись испытания. Но Эберми не отличалась талантами или изворотливостью ума, что могло создать для неё трудности. Хотя она не заморачивалась, ведь на отбор идти не планировала. А вот мне придётся попотеть. Прикинув, что в доме отца оставаться не намерена, решила побороться за статус императрицы. Какая-никакая определённость. Вроде в этом мире к женщинам относились уважительно, поэтому замужество не страшило. Чего я там не видела? А вот остаться под крышей сурового батюшки, напротив, боялась. Станется, что он устроит судьбу дочери по своему разумению, не озаботившись мнением Эберми.

Женщине, привыкшей быть хозяйкой, такое положение претило. Я лихорадочно соображала, чем можно удивить императора, вызвав его интерес и расположение и при этом не навлекая на себя ненужных подозрений. Что в этом мире может сойти за талант у девушки, которая таковыми не отличается, и не выдать во мне чужачку?

Решив не слишком выпендриваться, остановилась на выпечке. Приготовлю императору торт. Вдруг он окажется нормальным мужчиной, путь к сердцу которого… В любом случае ничего другого придумать не удалось. Местных танцев я не знала, петь Эберми не умела, рукодельничать и подавно, а интересы короля были загадкой, поэтому на них тоже не сыграть.

Придя к окончательному решению, обратилась к Амали, приставленной ко мне батюшкой в качестве надзирателя. Девушка не отходила от меня ни на шаг с того момента, как я пришла в себя в этом мире.

— Скажи, а ты можешь сходить к отцу и спросить о разрешении? — поинтересовалась у служанки.

Амали напряглась, видимо, решив, что я собралась совершить очередное безрассудство, и втягиваю в это её.

— Ничего такого… Просто отбор уже завтра, а там испытания будут, — протянула грустно, усиленно отыгрывая роль. Мало того, что мир ещё воспринимался чудесным сном, так и себя в нём я больше актрисой ощущала. — Мне нужно попасть на кухню. Я ведь ничего не умею, но, возможно, повара помогут удивить императора. Папенька точно прогневается, если я вздумаю опозорить семью, явившись во дворец с пустыми руками.

— Это верно, — охотно согласилась Амали, но настороженность во взгляде не прошла. — Я узнаю у хозяина, — и она убежала, предварительно заперев дверь на ключ. — Господин разрешил вам сходить на кухню, но только с охраной, — появилась она через десять минут.

Покорно кивнув, позволила служанке себя одеть, хотя прекрасно бы справилась сама, но раз так принято, нечего ломать устои и привлекать излишнее внимание. А после мы в сопровождении ещё пары женщин, оказавшихся моей охраной, отправились вниз.

На кухне трудилось два повара. Семейство Лабрюз отличалось многочисленностью. У Эберми имелось четыре брата, мачеха и пять младших сестёр, не достигших совершеннолетия. Что странно, никто из них не пришёл проведать девушку, и я подозревала, что это приказ властного главы рода. По воспоминаниям со всеми родственниками Эберми поддерживала тёплые отношения. И такое поведение родни укрепляло меня в мысли устраивать судьбу вне семейного гнёздышка.

Амали всегда приносила еду, не сильно отличающуюся от земной. Даже один раз на обед подала нечто похожее на холодец. И это наводило на мысль, что в моём новом мире знакомы с желатином или его аналогом. Придётся поэкспериментировать, чтобы нужную пропорцию соблюсти, но я надеялась, что у меня получится изготовить качественное птичье молоко.

— Мадмуазель Эберми, — повара были удивлены моему появлению, но недовольства не высказали и принялись помогать.

Не пришлось объяснять неосведомлённость по поводу продуктов, ведь благородные девицы не забивали готовкой прелестные головы. Поэтому я аккуратно начала выспрашивать насчёт специй, приправ и прочего.

— Заливное? — закивал повар, когда я упомянула давешний обед. — Конечно. У нас есть бычий выварень.

Ага! Значит, в этом мире его готовят точно так же. Это хорошо.

— А можно мне провести эксперименты? Где взять выварень?

— Так вот он, — передо мной поставили ведёрко с кристаллическим веществом, почти не отличающимся по виду от классического земного желатина.

— А лёд у вас есть?

— Имеется. Если нужно, я отправлю помощника в ледник.

— Да, но чуть позже, — кивнула, а сама уже занялась замачиванием вывареня.

Отсыпав несколько чайных ложек в миску, залила холодной водой и оставила набухать. По идее, через пару часов желатин должен дойти до нужной кондиции.

Сама пока приступила к изготовлению основы. Бисквиты здесь печь умели, и мне осталось только объяснить, что требуется. Повара быстро всё сделали, и мне даже венчик в руки взять не пришлось.

Радуясь тому, что удалось покинуть спальню, устроилась в уголочке и выжидала положенное время. Потом взяла металлическую миску и под удивлёнными взглядами кухонных работников и прочей прислуги, принялась растапливать желатин.

— Можете взбить яйца с сахаром до максимальной густоты? — попросила, помешивая мутное варево.

Повара вновь безропотно выполнили поручение. И теперь началось самое интересное. Выставив миску со взбитыми яйцами на лёд, принялась вводить желатин, неустанно работая венчиком. Глаза поваров по мере действий всё сильнее походили на огромные блюдца. Они не могли понять, откуда у Эберми нужные знания, ведь девушка до этого ни разу не появлялась на кухне. А я молчала, не считая нужным оправдываться. Если начну это делать, могу вызвать ещё больше подозрений.

Через полчаса высокое, пышное суфле было готово. Я дала поварам остатки птичьего молока, которое не пошло в торт, чтобы они попробовали.

— Это восхитительно! — ошарашенно протянул один из них. По выражениям лиц других работников было видно, что они солидарны с коллегой. — Но где вы научились? — наконец, прозвучал неудобный вопрос.

Помявшись, выдала первое, что пришло в голову. Вспомнились многочисленные журналы, лежащие на столике в небольшой чайной комнатке. Их выписывала мачеха. Интересовали её исключительно статьи о моде, которые она жадно проглатывала, а после