При виде здания аэровокзала у Ники захватило дух. Оно было сделано в виде пагоды с крышей из листьев пальмы. Понять, настоящие это листья или стилизация, было невозможно. Нике хотелось, чтобы листья были настоящими. Девочка уже знала, что многоярусные башни пагод — главный элемент архитектуры всей Юго-Восточной Азии, а само слово «пагода» образовано от китайского бао-та — башня сокровищ. Раньше в Китае пагоды сооружали в качестве сторожевых башен и в знак добрых предзнаменований. Ника подумала, что китайцы нашли замечательное решение для аэровокзала — всякому прилетающему в Санья — доброе предзнаменование в виде башни сокровищ.

— Смотрите! Вон там! Вот это ананасище! — крикнул Стас, первым войдя в зал ожидания.

Идущая следом за ним Ника тут же увидела огромный ананас, вокруг которого толпились туристы и яростно щелкали фотоаппаратами. В его искусственности в отличие от пальмовых листьев на здании аэровокзала никаких сомнений быть не могло, и Ника пожалела, что он несъедобный. Вот бы чудо было! Она так ждала от этой поездки чудес. Девочка тут же вытащила из сумочки свой аппаратик и тоже принялась фотографировать. Стас вынырнул из-под ее руки и так удачно встал перед объективом, что казалось, будто на вытянутой руке он держит огромный ананас, облепленный людьми. Николай Иванович от души посмеялся над этой фотографией, но попросил больше не отвлекаться, так как надо было побыстрей пройти контроль и получить багаж. И Ника уже не фотографировала, лишь с восхищением смотрела по сторонам. В зале было много растений с темно-зелеными, глянцевыми листьями, аквариумов с яркими экзотическими рыбками, а вместо одной из стен — открытая терраса с бассейном и шезлонгами возле него. Устал — садись, отдохни у воды!

На небольшой площади выходивших из здания аэровокзала встречали китайцы с поднятыми вверх табличками, на которых были написаны названия отелей. Ника не могла не улыбнуться при виде большого скопления низкорослых худеньких людей. На их фоне ее отец почти двухметрового роста казался настоящим Гулливером, да и Стас выглядел вполне героически. На смуглых лицах китайцев цвели улыбки, они выражали такое радушие и приязнь, что у Ники создалось полное впечатление того, что она все-таки попала в добрую китайскую сказку, где с ней будут происходить всяческие волшебства. Даже духота уже донимала меньше.

Томилиных со Стасом и еще нескольких людей с европейской внешностью встречала очень хорошенькая китаянка с нежным маленьким ртом, высокими скулами и черными, гладко зачесанными назад волосами, свернутыми на затылке в тяжелый узел. Ее волосы так блестели, что казались густо залакированными, будто у исполнительницы бальных танцев. Ко всеобщему изумлению, девушка приветствовала прилетевших из России на прекрасном русском языке.

— Это где ж вы так научились говорить по-русски? — выразил всеобщее удивление Николай Иванович.

Девушка рассмеялась и сказала:

— Каждый раз мне задают этот вопрос! Наверно, мне надо начинать не с приветствия, а сразу объявлять, что я не китаянка! Я из Якутии.

И девушка кратко рассказала о том, что училась на факультете востоковедения московского университета, а в Санья живет уже пять лет, работает гидом.

— Настоящее мое имя — Лариса. Правда, здесь все называют меня Лулу. Я уже привыкла к этому, так что прошу и вас называть меня именно так.

— Лулу — влажный жасмин? — решилась уточнить Ника.

— Да! А ты откуда знаешь? — удивилась гид.

— Просто я… — Девочка смутилась. — В общем, я недавно начала изучать китайский язык… Читаю, что попадается… Например, недавно книгу китайских сказок прочла. Разумеется, пока на русском… В одной из сказок героиню звали Лулу. Я запомнила, что это имя означает — влажный жасмин. Красиво… и нежно… Мне понравилось…

В отель ехали под высокими сводами листвы. Узкая дорога круто шла вверх, петляя между скалами, сплошь увитыми лианами. Внизу можно было видеть ту часть нитки шоссе, по которой только что проехали. Ника с ужасом думала о том, что если водитель сделает одно неосторожное или лишнее движение, то они непременно свалятся вниз, в изумрудную лиановую пропасть, и на этом их китайское путешествие будет закончено. Когда автобус стал спускаться вниз, Никин страх немножко уменьшился. Все-таки по мере спуска высота уменьшается. В конце концов девочка запретила себе смотреть вниз, и стало полегче.

Окна автобуса были открыты, и с каждым поворотом нарастала свежесть. Лулу объяснила, что это уже ощущается дыхание моря. Ника закрыла глаза, и вся отдалась движению. На какое-то время ей даже показалось, что она парит в душистой невесомости. Девочка стала предполагать, какие ароматы витают в воздухе. В Интернете она прочитала, что в Китае растут всякого рода пальмы, имбирные деревья, многочисленные орхидеи, тот же жасмин и даже раффлезии. Их еще называют трупными лилиями из-за мерзкого запаха разложения, которые источают их крупные и очень красивые венчики. Хорошо, что на склонах скал эти цветы явно не росли, поскольку дышалось легко и с удовольствием. Можно было, конечно, спросить у Лулу, чем так прекрасно пахнет, но Ника неожиданно впала в такое состояние безмятежности и блаженства, что говорить ей было лень. На какое-то время девочка даже задремала. Очнулась тогда, когда Лулу громко призвала всех к вниманию и объявила, что автобус приближается к курорту Ялонг Бэй, что в переводе означает «желтый дракон». Она рассказала, что дракон — это символ императора, а также он символизирует в Китае добро, процветание и мир. Многие китайцы верят в то, что драконы — это их прямые предки, что человек произошел от драконов, которые основали цивилизацию на Земле и были первыми разумными существами. Потом они нашли себе другой мир для жизни, но ушли не сразу. Долгое время драконы оставались на Земле и учили первых людей ремеслам и наукам. В настоящее время все драконы находятся в ином мире и благополучно там существуют, однако они могут появляться в мире людей, если их позвать или если они сами того захотят.

Ника подумала, что если вдруг попадет в какую-нибудь нестандартную или, что еще хуже, опасную ситуацию в Китае, непременно попробует позвать какого-нибудь маленького дракончика. Пусть поможет, раз уж драконы такие замечательные существа.

Когда подъехали к отелю «Золотой бамбук», было уже очень темно. Ника, вздремнувшая в автобусе, опять оказалась бодрее своих спутников.

— Честно говоря, я уже еле передвигаю ноги, — сказал Николай Иванович. — По нашему времени дело уж к утру идет, а толком поспать ни в самолете, ни в автобусе я так и не сумел. Ох уж эти часовые пояса…

— Да, я тоже чуть живой, — согласился Стас.

Ника же изо всех сил крутила головой, но в бархатной темноте толком разглядеть хоть что-то ей не удавалось. В метре от освещенной дорожки уже ничего не было видно.

Двухкомнатный номер отеля был очень просторным, с балконом во всю стену. Возле входа на него стоял изящный плетеный диванчик, похожий на старинную козетку[2]. На нее тут же плюхнулся Стас и, устало вытянув ноги, заявил: