произносить сотруднику службы правопорядка.

Оставался еще один выход: аборт. Слово, которое в Польше произносят только шепотом, только дома, не глядя друг другу в глаза, повернувшись спиной к висящему на стене распятию. Еще вчера Радослав был ярым противником подобных операций. А сегодня утром уже подсчитывал, во сколько им обойдется поездка Али в клинику в Чехии[3]. Ответ был неутешительный: на поездку уйдет гораздо больше денег, чем оставалось на их сберегательном счету. А время шло…

Три тысячи злотых. У Радослава была неделя на то, чтобы раздобыть деньги. Если не получится – можно уже заполнять заявление на программу “500+”[4]. Но где взять столько бабла? Он даже готов был просить помощи у Бога, но повод все-таки был не самый подходящий.

– Эй, Радек! – окликнул напарника Ярек, вечно улыбающийся парень с румянцем во всю щеку. Он сидел на корточках возле джипа и заглядывал внутрь. – Иди-ка сюда!

Рядовой Радослав Гральчик привязал конец ленты к фонарному столбу и подошел к разбитой машине. Из окна торчала рука погибшего: на ней поблескивали дорогие часы, секундная стрелка подрагивала на одном месте.

– Чего там? – в тоне Гральчика звучало скорее нетерпение, а не любопытство.

– Взгляни, – гордо сказал Ярек, точно фокусник, который вот-вот достанет кролика из шляпы. – Узнаешь чувака?

Радослав Гральчик заглянул внутрь. Казалось, мужчина, вжавшийся в подушку безопасности, сладко спит. И только при взгляде на раздавленные ноги и окровавленную рубашку становилось понятно, что от этого сна ему уже никогда не очнуться. Гральчик внимательнее взглянул на его лицо. Чуть вздернутый нос, крупные полные губы, родинка, спрятавшаяся в бровях… А ведь и правда, где-то он его уже видел.

– Погоди, погоди, – его вдруг осенило. – А это не тот тип с телевидения? Бочек?

– Бучек! Рысек Бучек! – заулыбался в ответ Ярек. – Прикинь? Интересно, куда это он так торопился…

Гральчик уже не слушал. Он встал, отряхнул руки, быстрым шагом направился в сторону припаркованной на обочине патрульной машины.

– Эй! Ты куда?

– Перекурить, – сказал рядовой Гральчик и достал из кармана телефон.

Юлита сидела и размышляла, что бы ей такого написать. Она уже усвоила, что лучше всего кликаются статьи одной из трех категорий: “пух и прах”, “шок и недоверие” и “догадки и домыслы”. Проще всего писать тексты первой категории. Берем чей-нибудь двусмысленный, занятный или даже обычный комментарий – скажем, Гертых проехался по Куртеку или Розенек-Майдан по Гретковской[5] – и снабжаем цитату шаблонной формулой: “Вы просто обязаны это прочитать! X разнес Y в пух и прах”. А поскольку знаменитостей было как грязи – актеры, певцы, политики плюс финалисты всевозможных реалити-шоу и фитнес-тренеры, – да к тому же у каждого был аккаунт в соцсетях и каждый мечтал прославиться, то подобные тексты можно было выдавать пачками, главное – почаще пользоваться командами “ctrl + c” и “ctrl + v”.

Писать статьи из разряда “шок и недоверие” тоже было не сложно, вот только материал требовался посолиднее. После фотографий сияющей мамы Мадзи, восседающей верхом на лошади в бикини, удивить читателей стало сложновато[6]. Но и желтой прессе периодически перепадал по-настоящему лакомый кусочек: то поезд врезался в автобус или автобус в поезд, то кто-то кого-то зарубил топором. Тогда нужно было быстро выложить материал на свою страницу, добавить красный капслок, восклицательные знаки, фотографию крупным планом. А потом сидеть и пожинать клики.

Ну и наконец, “догадки и домыслы”, то есть статьи, играющие на читательском честолюбии. Здесь было вообще все равно о чем писать, главное – добавить в конце фразу: “Вы ни за что не догадаетесь!”, “Никому не догадаться!” или, как вариант, “Интересно, а вы догадаетесь?” Вроде все просто, но нужно было чувствовать читателя, понимать, что его цепляет, а что нет. В категорию “догадки и домыслы” попадали еще и тесты: о мексиканской кухне, тропических фруктах или хомяках – неважно. Заполучить заветный клик можно было тремя способами: бросить читателю вызов (“Интересно, сумеете ли вы набрать максимум очков!”), пообещать ему помощь (“С нашими подсказками вы точно справитесь!”) или внушить ему уверенность, что он проведет время с пользой (“Разминка для мозга по понедельникам”). Тесты кликались стабильно – кому ж не хочется почувствовать себя умным? – но на их составление уходило много времени, минимум час-два, поэтому соотношение плюсов и минусов было не таким уж очевидным.

В любой категории шансы на успех повышали фотографии, поэтому в конце заголовка писали капслоком “ФОТО”, а еще лучше “МЕМЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ”. Разумеется, подбирать фотографии приходилось тщательно, с учетом интернет-версии пирамиды Маслоу: снизу сиськи, в середине кровь, а на самом верху котики.

После минутных раздумий Юлита решила состряпать тест на тип личности, из серии “Какой ты город/автомобиль/стручковый плод”? Здесь можно было дать волю фантазии, поиграть в психолога и даже попробовать себя в жанре абстрактного юмора в духе Монти Пайтона. Но не успела Юлита дописать самый первый вопрос, как услышала голос своей начальницы, Магды Мацкович.

– Вуйчицкая! В мой кабинет, прыжками!

Юлита встала и послушно направилась в сторону помещения со стеклянными стенами. Мацкович, как обычно, делала сто дел одновременно. Разговаривала по телефону, зажав его плечом, потому что руки у нее были заняты: в одной она держала ручку и что-то торопливо записывала, а второй сжимала резиновый мяч. При этом она не спускала глаз с телевизора, включенного на канале TVN24, а ногой в оранжевом кеде пыталась стереть с пола пятно от кофе.

Юлита присела напротив стола Мацкович и ждала, пока та закончит говорить по телефону. За неимением лучшего занятия взглянула на телевизор. Полоска внизу экрана белая, значит, ничего заслуживающего внимания не происходит. В студии сидели штатные эксперты, разбирающиеся примерно во всем, пророки, от которых у будущего не было тайн. Сейчас они спорили о Верховном суде, но что конкретно они говорили и какие диагнозы ставили, сказать было невозможно, ведь звук был выключен.

– Пятнадцать минут, да? – Мацкович почесала карандашом в затылке. – Ладно… Ладно… Понятно.

Юлита взглянула на Мацкович. Та, как всегда, была модно одета: рваные джинсы, блузка с красивым принтом и очки в грубой фиолетовой оправе. И, как всегда, у нее был слегка помятый вид: красные глаза, немытые стянутые в хвост светлые волосы, облезший лак на ногтях.

– Ага… Ага… – Юлита знала этот тон: Мацкович уже теряла терпение и хотела побыстрее закончить разговор. – Ну давайте так. Да, да… До свидания.

Главредша положила телефон рядом с двумя другими. Мобильники беззвучно вибрировали и подскакивали на столешнице; при их виде вспоминались выброшенные на берег рыбы, отчаянно пытавшиеся вернуться в воду. Мацкович одним глазом проверила, кто звонит, и решив, что звонок неважный, повернулась к Юлите.

– Слушай… Ты не против, если я сцежусь? Дело срочное,