Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лечащий врач сразу поставил родителей в известность – жить парню осталось, в лучшем случае, чуть больше двух лет. Постепенное угасание всех функций, паралич, эпилепсия, полная деменция и смерть. В 21 год. Сделать ничего нельзя. Вообще. Даже молиться не имеет смысла.
Но Наталья молилась. Она несколько месяцев не выводилась из церкви, без конца заказывая сорокоусты и охапками ставя свечи за здравие раба божия Алексея, но улучшений не было. Парень неумолимо угасал.
Лично для Михаила самым страшным было то, что обещанная деменция так и не наступила, не смотря на то, что мозг сына уже превратился в губку. Он почти полностью ослеп, его без конца сотрясали конвульсии, он не мог связно говорить и каждую секунду мучился от болей, но… он все понимал. И, конечно, надеялся. Что поправится, что станет, как и собирался, великим изобретателем, создаст машину времени или телепорт, что… проживет длинную и интересную жизнь, полную невероятных приключений…
Ирина - сестра Натальи – души не чаявшая в единственном племяннике, без конца отправляла деньги и лекарства, а потом через десятки третьих лиц переправила им из Бельгии небольшую, но очень странную посылку.
…
Михаил прекрасно помнил тот день, когда, глянув в глазок, увидел пронырливого цыганенка, беспардонно пинающего дверь.
- Пошел прочь! – крикнул он, - Денег нет.
Цыганенок тут же перестал долбиться, повертел перед глазком небольшой, плоской коробкой и пропал из поля зрения, оставив Михаила в уверенности, что сверток остался лежать на резиновом, ребристом коврике под дверью.
Так и оказалось. Коробка, замотанная в простую упаковочную бумагу. Лишь в неприметном уголке были выведены какие-то неразборчивые каракули. Михаил намеревался тут же выбросить посылку, не распечатывая, но Наталья, увидев каракули, решительно отобрала у него коробку и вскрыла. Оказывается, каракули – это был их с Ириной тайный знак, своеобразная общая «роспись», которой они подписывали в детстве друг другу секретные записки. На коробке не было ни единой марки, и супруги некоторое время в изумленни гадали, каким образом Ирина переправила тайное послание из Бельгии в Россию, не прибегая к почтовым перевозкам. Через знакомых, друзей? Случайных людей? Самое удивительное, что послание не потерялось и все-таки дошло! Что за нелепый способ! Зачем?!
В коробке оказалось то самое «Прошение» и диск, завернутый в многослойную, пористую пленку.
Когда на мониторе появилось изображение, Михаил расхохотался бы, если бы его «хохоталка» давно не атрофировалась.
В пышном рыжем парике, очках в виде больших, малиновых сердец, в которых так любит красоваться на своих парадах ЛГБТ-сообщество, с микрофончиком у губ, смешно искажающим голос, она держала перед собой листок бумаги, на котором крупными буквами черным маркером был намалеван тот самый список. Через несколько секунд она убрала листок и объяснила, что нужно делать, чтобы спасти Лёху…
Глава 2
В опустившейся темноте Михаил едва не пропустил ориентир – будто бы случайно зацепившийся за ветку полиэтиленовый пакет – и свернул направо, в лесную чащу, а через несколько десятков метров затормозил и взглянул на жену. Она ответила ему возбужденным, нетерпеливым взглядом и тут же вышла из машины. Михаил заглушил двигатель и вышел следом в сырую, моросящую осень. С ветвей за шиворот без конца падали тяжелые, ледяные капли, пока они бережно доставали носилки с сыном и помогали друг другу надеть тяжелые рюкзаки.
- Ена, а да-ай я понесу семодан, а ты ме-я…, - болезненно сглатывая и растягивая до полной неразборчивости слова, вдруг промямлил Лёха.
Родители застыли глядя на него. Неужели бред начался? Но Наталья вдруг склонилась и звонко чмокнула сына в бледный лоб. А потом дошло и до Михаила. Он вспомнил несчастного чебурашку и нервно улыбнулся. Господи, Лёха всего лишь пошутил…
- Скоро все будет хорошо, Лёх, - произнес он, как мог спокойно и внушительно, - Ты потерпи еще немного, ладно?
Голова сына беспорядочно заболталась в капюшоне спальника. Теперь он так кивал…
Они подняли носилки и двинулись вглубь леса. Наталья была здесь всего однажды, чуть больше года назад. Михаил тогда занимался поисками транспорта, и совершенно случайно набрел на это место. Она скептически отнеслась тогда к его находке. Слишком близко от трассы. Не может такого быть, чтобы здесь никто не появлялся в течение целого года! Зима – это понятно, но в остальное время обязательно кто-то нагрянет с корзинками и то́рбами, чтобы, в зависимости от сезона, набрать черемши, папоротника, грибов или ягод.
Как узнать точно?!
Тогда-то Михаил и придумал «оцепить периметр», распустив сеть из толстых, шелковых нитей. Сгнить или порваться сами собой не успеют, а если нагрянет человек и порвет… Что ж… Значит, место неподходящее. Но за год ни одна живая душа – ни человеческая, ни звериная – так и не пересекла рубеж.
Вскоре они его – рубеж - достигли, и Михаил перерезал толстые, витые нити, преграждающие путь на трех уровнях – груди, колен и щиколоток. Осталось всего 500 метров.
…
Получив посылку, Наталья тут же позвонила сестре, но та сделала вид, что понятия не имеет, о чем речь, и быстро свернула разговор. После этого они еще не единожды созванивались, но та вела себя в точности так же. Она готова была к долгим переговорам, воспоминаниям детства, обмену текущими новостями, но стоило Наталье хоть намекнуть на содержание посылки, как у Иры моментально «убегало молоко», и она торопливо прощалась.
Эти предосторожности больше, чем что бы то ни было другое, убедили Наталью в том, что путешествие к Ардану – не просто европейская городская легенда. На той записи сестра очень четко дала понять, что теперь ее жизнь и жизнь ее семьи находится в смертельной опасности. Когда она получила доступ к Маршруту, то автоматически дала подписку о неразглашении под страхом смерти. Но она пошла на это, потому что когда-то и сама оказалась в безвыходной, фатальной ситуации. Наталья подозревала, о чем идет речь, хоть Ирина никогда особо не распространялась на этот счет. У ее мужа
