Вот вопрос: а что такое вообще школа? Почему в мире все стремительно меняется, а она остается, в сущности, неизменной не годы, а столетия?

Согласитесь, вопрос важный.

Вот и попробуем найти на него ответ.

Школа как монолит

Моя первая книга по психофилософии[4] имела подзаголовок «Книга для тех, кто перепутал себя с камнем». Этим я хотел подчеркнуть: человек – не камень. На протяжении жизни он может сильно поменяться, подчас – кардинально.

А вот то учебное заведение, в котором человек получает и первые свои учебные знания, и первые уроки жизни, подобно именно камню: не меняется веками.

Подчеркиваю: веками!

Содержание, или, как принято нынче говорить, «контент», конечно, иной.

Однако форма обучения ребенка остается неизменной.

Что такое школа, если попросту?

Это тридцать детей с совершенно разными темпераментами, интересами, знаниями, которые сидят в одном помещении и слушают одного человека, который чаще всего повествует о том, что большинству детей совсем не интересно.

Да, уже существует онлайн-образование, о котором отдельно поговорим.

Да, появляются частные школы, в которых учеников в классе не тридцать, а в четыре-пять раз меньше.

Да, наши дети побеждают на олимпиадах, и это означает, что у нас есть замечательные школы, в которых преподают чудесные учителя.

Все так.

Однако наш разговор о тех школах, которых большинство. Именно такие учебные заведения великий педагог Иоганн Генрих Песталоцци называл «антипсихологическими». То есть плохо приспособленными к тому, чтобы учителя знания давали, а дети получали.

Жил Иоганн Генрих, если кто не в курсе, двести лет тому назад – в начале XIX века, в разгар наполеоновских войн.

Двести лет – и ничего не меняется!

Камень, монолит…

Еще до Песталоцци, в веке аж семнадцатом, знаменитый русский педагог Епифаний Славинецкий писал о тех требованиях, которые надо предъявлять хорошему ученику: «Долженствует любити молчание и воздержание… сегда прилежны ушесы готовыми да слушают, проповеданому их усердно да внемлют, иже им учитель повесть да не пропустят мимо ушес и еже услышат, яко некое сокровище»[5].

Слова старинные, но суть-то совсем современна! Педагог предлагает ребенку превратиться в магнитофон: сидеть тихонечко, слушать внимательно, лишнего не вякать.

Понимаете, что получается?

Требования определенного поведения ребенка на уроке что в XVII веке, что в XXI не изменились.

Школы не поменялись.

Требования к ученикам не поменялись.

Требования к учителям не поменялись.

Вам это не кажется совершенно поразительным?

Посмотрите, как изменилось едва ли не все за эти 200 лет! Начиная от продолжительности жизни людей и, соответственно, работы медицины и заканчивая транспортом и путешествиями, литературой и театром, наукой и отношением к религии.

В конце концов, как много изменилось в самом человеке! Он стал по-другому разговаривать, у него менялись ценности, он стал иначе относиться и к себе, и к миру. Да что там говорить! Он просто стал иным.

А школа – камень, монолит…

Отчего да почему так происходит?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо понять: кто в школе главный?

Совершенно очевидно, что в школе главный – учитель.

Вся система жизни школьного образования выстроена так, чтобы учителю было удобно, что в XVII веке, что нынче.

При этом периодически на протяжении всего этого времени вспыхивают всполохи: какие-то принимаются решения, приказания, указания…

Главное – не меняется суть.

Когда я учился в девятом классе (а в те годы учились десять лет), у нас в школе проводилось собрание на тему «Ты в школе своей хозяин – думай, решай, твори!». Мы должны были сказать, как в нашей школе улучшить жизнь. Расчет строился на том, что мы должны критиковать себя, учеников, и говорить, как мы будем улучшать школьную жизнь путем улучшения учебы и своих личных качеств.

В конце собрания я набрался смелости и выступил. У меня было два тезиса. Первый. Если мы хозяева, то не надо убирать ковровые дорожки и цветы с подоконников, как только уезжают иностранные делегации. (У нас была специальная школа, и делегации, которым показывали, как здорово в СССР учатся дети, бывали у нас не редки.) Второй. Если мы хозяева школы – пусть нам разрешат носить длинные волосы.

Собрание на этом закончилось. Мою маму вызвали в школу.

Изменения, которые периодически декларируются в разных указах-приказах-инструкциях, напоминают мне это школьное собрание.

Все великие педагоги прошлого – Песталоцци, Ушинский, Монтессори, Корчак, Винникотт, Макаренко – буквально все, жившие в разные годы, настаивали на том, что систему школьного образования необходимо менять, поместив в центр ее ребенка.

В советские времена я активно сотрудничал с отделом учащейся молодежи газеты «Комсомольская правда». Мы много и интересно рассказывали о педагогах-новаторах (нынче, к слову сказать, о педагогах-новаторах что-то вовсе не слышно – исчезли куда-то), с пеной у рта доказывали, как важно, чтобы именно ученик – ребенок! – был в центре образовательного процесса, чтобы все делалось для того, чтобы школьнику было интересно учиться.

Почти сорок лет прошло.

Ничего не изменилось.

Работы великих педагогов, как и опыт педагогов-новаторов, изучаются в вузах, но их открытия в практической школьной жизни не используются!

Ни один учитель, с которым я разговаривал, не мог мне объяснить, в чем состоит суть открытий Песталоцци и как можно ими воспользоваться для улучшения школьного образования. Ни один!

Да что там Песталоцци! Спросите про Ушинского, которого справедливо называют основателем научной педагогики в России. Имя известно всем. А что он считал главным в образовании? Чем отличался, скажем, его подход от взглядов другого гения – Макаренко? Наконец, что можно взять у Ушинского или Макаренко для изменения школьной системы к лучшему?

Как известно, критерий науки – практика.

Великие педагоги были практиками и свои открытия делали, исходя из практической деятельности.

Но в целом современная практика школы к их практике не имеет ровно никакого отношения.

Школа остается незыблемой и монолитной.

Хотя, согласимся, задачи, которые стояли перед человеком XVII века и которые стоят перед нашими детьми, весьма и весьма различны.

Тот безусловный факт, что открытия великих педагогов никак не используются в сегодняшней педагогической практике, позволяет мне утверждать, что такой науки, как педагогика, попросту не существует.

Подробнее я писал об этом в книге «Обойдемся без педагогики»[6].

В этой же книге желающие могут узнать подробнее о великих открытиях великих педагогов.

Эти открытия могут использовать родители. Но не школа.

Сегодня проведено огромное количество исследований на тему, какие качества необходимы человеку ХХI века, чтобы состояться.

Результаты исследований разные. Но, как правило, выделяются