Перейдем к последней и самой серьезной беде, постигшей Джоанну: совершенно очевидно, что такая девушка не испытывала недостатка в поклонниках.

У Джоанны их было несколько, и все они ей не нравились, но более всего отвратителен ей был любимчик ее тетки, навязчивый и наглый Сэмюэл Рок.

Сэмюэл Рок был членом общины диссентеров[4] и лучшим фермером в округе. Он обрабатывал около 500 акров земли, большая часть которой приходилась на богатые и плодородные торфяники. 300 акров были его собственностью, унаследованной и приобретенной. Разумеется, в связи с этими обстоятельствами, он считался прекрасной партией для такой девушки, как Джоанна Хейст, а если добавить к этому, что он был ей искренне очарован и больше всего на свете мечтал на ней жениться, то становилось очевидным, что и с ее стороны, вне всякого сомнения, – по мнению окружающих – следовало проявить полную взаимность.

К сожалению, никакой взаимности Джоанна не испытывала. У нее были вполне обоснованные причины – даже если они не казались таковыми окружающим – не желать иметь никакого дела с Сэмюэлом Роком. Именно от него она и сбежала сегодня сюда, в аббатство Рамборо, понадеявшись, что уж сюда Рок за ней не последует. Именно мысли о Роке делали невыносимым даже этот золотой полдень; ужас, который Джоанна испытывала перед этим человеком, заставил ее снова и снова искать возможные способы бегства из Брэдмута.

Она могла бы не тратить столько усилий на попытку скрыться. Джоанна вздохнула, оглянулась… и в этот момент на нее упала чья-то тень. Вскинув глаза, девушка увидела, что перед ней стоит Сэмюэл Рок собственной персоной, сжимая в руках шляпу и ухмыляясь самым непристойным образом.

Мистер Сэмюэл Рок был не то чтобы молод – скорее, молодо выглядел. На самом деле ему было лет тридцать пять, и его вряд ли можно было назвать привлекательным. Он был довольно строен для своего роста, глаза были голубыми и чересчур подвижными, черты лица – правильными и резкими, за исключением подбородка, который был слишком массивен, что выглядело почти уродливо. Возможно, именно для того, чтобы скрыть этот недостаток, Рок носил бороду – каштанового цвета, очень длинную, но не слишком густую.

Сэмюэл Рок

Однако самой заметной чертой внешности были его руки – маленькие, почти женские, белые и изящные – на это не повлияла даже работа на свежем воздухе. Ногти у него были ухоженные, миндалевидной формы – любая женщина позавидовала бы таким.

Эти руки никогда не оставались в покое, постоянно двигались, и скрыто было в этих движениях что-то темное, неприятное, наводящее на мысли о странных извращениях. Одежда мистера Рока являла собой некий компромисс между строгим одеянием диссентеров – именно они являлись столпами и законодателями мод местной общины – и костюмом обычного фермера, состоящим из черного плаща, черной войлочной шляпы, бриджей и сапог для верховой езды.

– Как поживаете, мисс Хейст? – произнес Сэмюэл Рок своим мягким мелодичным голосом, однако руку не протянул, ибо нервно перебирал края шляпы.

– Благодарю вас! – довольно нервно отвечала Джоанна. – Как вы… (меня разыскали, собиралась она добавить, однако сообразила, что такой вопрос выдаст ее осведомленность в том, что мистер Рок ее искал) оказались здесь?

– Я… я гулял, мисс Хейст! – отвечал Рок, глядя на свои сапоги и покраснев, будто в прогулках было что-то неподобающее, а затем добавил: – Здесь ведь недалеко до моего дома, Мур Фарм, вы же знаете, и мне сказали… я решил, что вы можете быть здесь.

– Полагаю, вы имеете в виду, что спросили об этом мою тетю, и она послала вас за мной? – прямо спросила Джоанна.

Сэмюэл уклончиво улыбнулся, однако ничего не ответил.

Наступила пауза, во время которой Джоанна с растущим раздражением наблюдала, как длинные белые пальцы Рока теребят поля фетровой шляпы.

– Вам лучше надеть ее, вы простудитесь.

– Благодарю вас, мисс Хейст… очень мило, что вы заботитесь о моем здоровье.

С этими словами он осторожно нахлобучил шляпу на голову, и теперь его длинные каштановые волосы неряшливо торчали со всех сторон из-под полей.

– О, пожалуйста, не благодарите! – резко ответила Джоанна, боясь, что ее слова будут истолкованы Роком как знак некоего поощрения.

Снова наступила пауза; теперь Рок устремил взор своих бегающих голубых глаз к небесам, словно ища там вдохновения.

– Вам нравятся старые могилы, мисс Хейст! – наконец произнес он.

– Да, мистер Рок, возле них очень удобно сидеть, а когда придет время – не сомневаюсь, что и спать в них будет удобно! – отвечала девушка с мрачной иронией.

Сэмюэл вздрогнул – легонько, но заметно. Он был по натуре довольно нервным человеком и, несмотря на все свое благочестие, не любил подобные намеки. Если вы влюблены в молодую женщину, вам будет, мягко говоря, неприятно слышать, как она говорит о том месте, куда не достигает никакая земная любовь.

– Вы не должны думать о таких вещах в вашем возрасте… не нужно, мисс Хейст! – сказал он. – Есть много других вещей, о которых стоит думать прежде, чем об этом.

– Каких же? – опрометчиво поинтересовалась Джоанна.

Сэмюэл снова покраснел.

– Ну, скажем, о мужьях… колыбелях и всяком таком… – неопределенно ответил он.

– Спасибо, но я предпочитаю могилы! – довольно едко отозвалась Джоанна.

К этому времени до Сэмюэла дошло, что он оказался в тупике. На мгновение он подумал об отступлении, затем ему на помощь пришла обычная его решимость, скрывавшаяся за мягким голосом и робкими манерами.

– Мисс Хейст… Джоанна! – хрипло сказал он. – Я хочу поговорить с вами.

Джоанна почувствовала, что настал момент самого сурового испытания, однако попыталась найти убежище в легкомысленном тоне.

– Вы именно этим занимались последние пять минут, мистер Рок, а теперь мне пора домой.

– Нет-нет, не сейчас – вы не уйдете, пока не выслушаете то, что я должен вам сказать!

С этими словами Рок сделал такое движение, будто хотел преградить ей путь.

– Что ж, в таком случае поторопитесь! – отвечала она голосом, в котором боролись досада и страх.

Дважды пытался Сэмюэл заговорить – и дважды слова подводили его, поскольку он и в самом деле сильно волновался. Наконец, нужные слова нашлись.

– Я люблю вас! – выпалил он хриплым шепотом. – Клянусь Богом перед вами и перед лежащими здесь мертвецами, я люблю вас, Джоанна, люблю так, как никто никого не любил раньше и не будет любить впредь!