— Куда вы собрались? Вы в своем уме?! — тупой вопрос. Конечно же, нет. Разве по мне не было видно.

— Ну, не в твоем точно! — я уже не соображал куда и что мне нужно. Башка снова шла кругом, а в голове только одни мысли о том, что я должен убедиться, что она была жива.

— Охрана! — мужик заорал так, что я думал у меня череп на двое разломится.

— Мне нужно знать, что она жива! Нужно, — я не то просил, не то требовал. Требовал, конечно. Но голос такой обессиленный, что им только умолять…

— Кто жива?! Кто вам нужен?! — врач, встряхнув меня, заставил на него посмотреть. — кто Вас выпустил из палаты?

— Девушка. Эмма. Мне сказали, что она в реанимации, — посмотрел в его сощуренные глаза.

— Там нет девушки с таким именем. Это уж точно, — он фыркнул и меня отпустил. Понял, что в таком состоянии я не представлял для него угрозу, и точно не мог прорвать их “оборону”, чтобы попасть в отделение.

Почему они все твердили одно и тоже?

— Вместе со мной должны были доставить девушку. Сегодня… или вчера…, - хрен его знает, сколько времени прошло. Сколько я сам валялся тут без сознания, — авария на мосту Александра Третьего. Взрыв. Я сам лично вытаскивал ее из машины…

Я проговаривал это снова и снова, пока врач не подошел и не встрянул меня второй раз.

— Вам нужно вернуться в палату, вам нельзя вставать! Вы меня слышите?

— Я не вернусь пока не узнаю, что с ней, — не ему со мной спорить. Даже в таком состоянии.

— Сюда на днях поступила другая девушка… Не Эмма… но и у нее критическое состояние, — подумав, сказал он, — множество переломов и ожоги.

Критическое состояние! Критическое! Дернувшись вперед, я чуть не снес с ног мужика.

— Если Вы сейчас не успокоитесь я буду вынужден вызвать охрану и вколоть вам успокоительное!

— Какие у нее шансы? — посмотрев, на врача задал вопрос в лоб. Я почему-то был уверен, что мы говорим об одном и том же человеке несмотря на то, что меня все убеждали в обратном.

— Без хорошего хирурга шансов мало. У нас нет таких специалистов…

— Значит, ее нужно перевозить в другую клинику? — в ушах начинало звенеть.

— Она не транспортабельна, — мне с каждым его словом хотелось взреветь. Я как клешнями вытягивал из него информацию по крупицам.

— А если врач сам приедет сюда? — схватившись за эту возможность, я ждал ответа мужика.

— Если вы найдете хирурга, который в течении суток сюда приедет…

— Мне нужен мой телефон! Срочно!

Она

Тьма. Это все что я помнила за последнее время. Постоянная тьма и никакого просвета. Поначалу был страх. Дикий. Охватывающий страх. После он сменился паникой. А на конец… полным безразличием.

В какое-то время мне даже начала нравиться тьма. Я ничего не чувствовала. Ни боли. Ни радости. Ни тревоги. И мне даже нравилось это состояние.

Но после все начало меняться…

Я не могла понять свои ощущения. Сначала тяжесть, потом невесомость. Как будто сковывали в тиски, а потом я — шарик. Но везде неизменно было одно…

Боль.

Всякая. Разная.

Тело было словно в агонии, болело по страшному. Ломало, крутило, резало на куски. И все это одновременно. Но это мне казалось лишь нелепой ерундой по сравнению с тем, из-за чего я пока не была готова просыпаться или приходить в себя.

Физическая боль была ничем по сравнению с моральной. Если тьма мне поначалу казалась спасением, то поле она стала невероятной пыткой. Потому что именно там я раз за разом видела то, что разрывало меня на куски.

Как будто беспрерывный фильм. Пленка заканчивалась и начиналась снова. Самые яркие моменты. Самые ужасные слова. Я видела тот вечер. Ощущала ту адскую боль в груди, когда мне сообщили, что он на меня поспорил. Унизил. Растоптали. Использовал.

А самое главное — его взгляд. Его глаза, которые не скрывали правды. Этот взгляд меня убивал. Он смотрел на меня так, как будто не сделал ничего такого, что могло меня серьезно обидеть.

А ведь ему поверила. Доверилась. Раскрылась и подарила себя. Я в нем растворилась, а он плюнул мне в душу. Растоптал мое сердце. Разбил в дребезги, а осколки впились мне в кожу настолько глубоко, что их невозможно было вытащить.

Но иногда у меня получалось проваливать в пропасть. Туда, где не было ничего.

Мне было комфортнее там, где фантазия подкидывала мне хоть какую-то надежду и альтернативную реальность. Где я была прежней, а не моральным овощем.

Сердце, душа, сознание, память, — все горело. Меня как будто пропускали через мясорубку. Моральную и физическую. Раз за разом. До полного истощения. Пока я не устала, пока не выдохлась. И, наконец, мне стало все равно.

Но к этому я шла. Шла, не приходя в себя. Под разговоры врачей о том, что я не жилец. Под сочувствующе взгляды медперсонала, которые я не видела, но зато они видели меня. Месиво, которое от меня осталось.

Но ведь на самом деле не осталось ничего. Только оболочка. И то, искалеченная. Потому что внутри все выгорело. Стало бесцветным… Потому что по-другому быть не могло.

Я не могла по-другому. Мне было больно даже в бессознательном состоянии. Хотелось выть, лезть на стену, раздирать кожу до крови… но вместо этого я пошевелила пальцем правой руки.

Я думала, что я выбираюсь из этой вечной тьмы. Я думала, что перешагивала через все страдания и шла дальше. Возвращалась. Но иногда реальность могла быть хуже самых страшных кошмаров. Иногда реальность била так, что встать на ноги уже было невозможно.

— Она приходит в себя! — наверное, это то, что в тот момент закричал врач.

Возможно, тогда доктора не поставили на моей жизни крест и продолжали бороться. Но кто их просил?

Я внутри чахла от предательства. От того, с какой легкостью человек, ни во что не ставя, играл чужими жизнями.

От его небрежно брошенного “это сейчас не важно…” или “… не это сейчас важно”. Для меня было два слова: не важно. И это касалось меня…

Современная медицина творит чудеса, но в них я больше не верила. Изначально считала людей, а сейчас… куда уже больше.

Но почему-то кто-то верил в меня.

Зря. Оправдывать надежды больше не входило в мои планы. У меня вообще не было планов. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое. Одну. Желательно на подольше, а не вот эти ваши…

Но оказывается у кое-кого были совершенно другие планы на меня. И этот человек мог достучаться до меня отовсюда. Из моей пропасти, в которой мне было так хорошо.

Говорят, что есть люди, которые любых поднимут? Так вот, я вытащила “счастливый” билет, потому что рядом со мной был именно такой человек. И ему было плевать, что хотела я. Впрочем, не удивительно. Так было с самого начала нашего знакомства.