– Да не-ет! Тебе доктор прописал!

– Твою клиентку? Знаешь, если мне будет нужна женщина, я схожу в «Королевы». Уж поверь, там телочки получше твоих посетительниц…

– Ты все о своем, о больном? – усмехнулся Максим. Горский показал старому другу и бывшему однокласснику кулак. Как в школе. Даром, что прошло столько лет. Они все еще общались. Хотя судьба развела мужчин по разным углам бизнес-просторов. Но старая дружба не ржавеет.

Да и общие интересы никуда не делись. Горский все еще рисовал, хотя и в качестве хобби. Максим тоже стал своего рода художником. По коже…

– Я о том, на что ты намекаешь!

Горский в тот момент еще не знал, насколько Фортуна с ним играет, шутит, издевается.

Максим имел в виду совсем другое. А вот мысли Горского очень скоро устремились именно в то самое русло, на тему которого он иронизировал.

– Дурак! – совсем по-школьному усмехнулся Максим. – Ей нужен необычный дракон. Китайский. Мудрый. Не агрессивный. Попробуешь нарисовать?

Горский развел руками.

– Ну даже не знаю… Я представлял, что буду приносить эскизы, а ты сам переносить их на эм… клиентов… Если можно так выразиться.

– Давай! Вот и проверим насколько твои эскизы подходят! И насколько ты уловил струю… – уговаривал неугомонный Максим.

Горский отмахнулся.

– Ла-адно! А что за клиентка?

– Журналистка. Красивая. Даже очень. Кстати, у нее та же знаменитая уже особенность, что у жены твоего нового бизнес партнера – Заглятдинова.

– Пониженная температура тела? Я думал таких единицы по всему миру.

– Да, нет. Их побольше. И, как ты знаешь, по теории вероятности, удивительные события сходятся. У нас в городе их, как выяснилось, не так мало.

– Экология… Излучение… Генномодифицированные овощи… – усмехнулся Горский. – Красивая, говоришь?

– Сам увидишь.

– А сколько ей?

– Не знаю. Но вроде как лет 36–38. Может меньше или больше. Жасмин ее зовут. Сама имя поменяла вместе с паспортом.

– Сорокалетняя женщина? Соблазнительная красотка? Ну ты даешь! – Горский усмехнулся. – Ты, видать, совсем тут засиделся за своими машинками для тату. Молодых девочек давно не встречал!

На светских раутах и в элитных клубах Влад знакомился с девицами не старше тридцати. Хотя сам давно разменял четвертый десяток. Однако он поддерживал себя в форме и женщины буквально вешались на богатого красавчика.

– Слушай. Я ж тебе не жениться на ней предлагаю. А татушку нарисовать, – уговаривал Максим.

Горский подумал. Раз она такая «возрастная», значит и отвлекать от процесса не будет. Что ж. Может и к лучшему. На красоток он потом полюбуется. Вон хоть в своем клубе. И то дело. А тут нужно пристреляться. Если планирует создавать новые каталоги для тату-салонов, опыт работы с реальным клиентом не повредит.

– Пошли! – кивнул Горский. Надел бахилы и двинулся за Максимом в соседнюю комнату.

Вошел и застыл. Остекленел. Забыл, что хотел сделать.

Он уже не думал, сколько лет этой женщине. Какие у нее жизненные обстоятельства и профессия.

Только смотрел и сглатывал. Машинально облизывал губы. Потому что очень хотелось… Всего. Сразу.

Ее.

Женщина носила давно не модные уже лосины со свитером-лапшой. И сапожки. И как же они ее украшали! Почище чем все эти новомодные, брендовые шмотки украшали светских львиц. Королев богатых тусовок и богинь светских раутов.

Густые волнистые каштановые волосы, типичные для женщин с пониженной температурой тела, были собраны в толстенную косу.

Огромные миндалевидные глаза смотрели с интересом и легким недоверием. Ну да! Прежде она не видела подобного «мастера» в салоне Максима.

Фигурка женщины, которую при другой встрече Горский назвал бы девушкой, оказалась такой… Что в паху у Влада налилось тяжестью. Вот просто так, лишь потому, что неотрывно пялился на незнакомку. Крутая, округлая попка, тонкая талия, пышная грудь. Длинные ноги.

И шея. Лебединая. Иначе не назовешь.

Маленький носик и губки бантиком.

Горский еще никогда так не возбуждался во время рисования. Приходилось все время оправляться и менять позу. Потому что неудобство резко усилилось, когда женщина сняла свитер и Влад мог пялиться на ложбинку между ее идеальными грудями.

Ширинка натянулась и Горскому пришлось в очередной уже раз поддернуть брюки.

И хотя мысли его крутились далеко от татуировки, а фантазии – так и вовсе – неслись вскачь совершенно в иную, более интимную степь, рисовал Влад сегодня удивительно вдохновенно. Словно пытался сделать так, чтобы каждый его штрих оказался достоин Жасмин.

Будто он рисовал не татуировку, а произведение искусства для Лувра, как минимум. Или участвовал в важном конкурсе, который кровь из носу необходимо выиграть.

И каждый восхищенный взгляд Жасмин на рисунок подогревал вдохновение Влада.

Ей нравилось! Даже очень! Глаза сверкали, а улыбка приподнимала уголки губ.

Горский сам себе поражался. Но не мог не радоваться как ребенок, тому что Жасмин оценила его старания и умения. Выглядело глупо. Это ведь обычная проверка от Максима. Да и не понравится одному клиенту – можно попробовать с другим. Угодить всем и каждому невозможно. Это утопия.

К тому же, на татуировке нет ни имени, ни фамилии художника. Нет подписи, нет инициалов. Никто не узнает, кто автор рисунка. Да и женщину эту он видел в первый и в последний раз.

И все же Горский из кожи вон лез. Старался. И ликовал, прямо-таки ликовал, когда видел, что Жасмин восхищена его творчеством.

Ближе к концу работы Влад «наводил марафет» так, словно Максим потом не нанесет поверх уже настоящий рисунок. Добавлял штриховку, выравнивал каждую линию… Дополнял тени на каждой крошечной чешуйке дракона.

Впрочем, Горский прекрасно осознавал: он делает это вовсе не потому, что хочет, чтобы рисунок был идеален…

Он просто не хотел расставаться с Жасмин. Тянул время, уж если по-честному…

Так бы и сидел тут, рядом с ней. Пусть молча, пусть за работой. Но рядом.

Потому что… с трудом представлял, как с ней расстаться…

Открытие стало окончательным выносом мозга для Горского.

И он решил, что пора с этим заканчивать.

Завершил работу. Собирался уйти, но так и остался сидеть.

Почему? Да хрен его знает!

Горский поменял положение на стуле, потому что внезапно стало жутко неуютно от собственного сильного возбуждения, хотя еще недавно он совсем забыл об этом… А потом спросил у Жасмин, что, раскрыв рот, разглядывала рисунок на своем плече.