Но поэтам и душевнобольным такие мелочи простительны.

— В городе вялом и старом — лица молодого лезвие! — воскликнул бомж. — Словно в дурмане пьяном слово услышать трезвое!

— Здравствуйте, Андрей, — сказал я. — Как ваши дела?

— Дела? Дела? — забормотал бомж, озираясь. — Говорить ты хочешь об этом? Какие дела могут быть у голоса мёртвых поэтов?

— С лутом хорошо? — терпеливо спросил я.

Андрей потряс головой, будто выбрасывая из неё рифмы-паразиты. Сказал уже спокойнее:

— С лутом хорошо, без лута плохо. А как у вас дела, добрый друг мой?

— Всё в порядке, — ответил я. — Надо заглянуть в Комок.

— Не люблю Продавцов, — вздохнул Андрей.

— Именно Продавцов, не Инсеков? — полюбопытствовал я.

— Всё это договор, договор зверей окраски разной[1], — бомж хихикнул. — Пойду я к Серёже, посижу до утра, почитаю ему… А вы приходите на новоселье! Там, дальше по бульварам! К Володе я пойду, к Высоцкому. Пил он ещё больше Есенина, но надрыв у него другой, деятельный. Да, деятельный у него надрыв! А Серёжу я не выдерживаю, всего-то день с ним провёл — в глазах чёрная жуть! Но надо, надо и его навещать!

Он побрёл обратно к памятнику, недовольно отмахнувшись от бибикнувшей и притормозившей машины.

А я покачал головой и двинулся дальше.

У Комка стояли две девушки, мрачновато-суровые, в джинсах и рубашках мужского кроя. На меня они глянули настороженно и оценивающе. Подёргали дверь, пошептались, потом с явным недоумением отошли. Комок выглядел… ну, как комок. Бесформенная масса размером с двухэтажный дом, упавшая когда-то с неба и застывшая. Зато дверь была самая обычная — деревянная, со старомодной ручкой-скобой.

— Закрыто, — сообщила мне одна девушка.

Похоже, они были свои, сёрчеры, хоть и незнакомые.

— А вы с лутом? — спросил я и заслужил презрительно-насмешливый взгляд.

Без лута в Комок можно войти лишь один раз. Продавец расскажет, что именно ему нужно, покажет разноцветные кристаллики, продемонстрирует разные ништяки, которые у него есть. А в следующий раз двери откроются, лишь если ты найдёшь кристаллы.

— Странно, — согласился я. Но всё-таки дёрнул ручку.

Дверь открылась.

— Эй, мы раньше пришли! — возмутилась девушка.

Я отпустил ручку и пропустил девчонок.

Дверь захлопнулась у них перед носом. И открываться не захотела, сколько они её ни дёргали.

— Знаете, кажется, Продавец ждёт меня, — сообщил я.

Та девица, что пообщительнее, рассмеялась. Потом посерьёзнела и замолчала. Спросила:

— Так бывает?

Конечно, я не собирался рассказывать ей лишнее.

— Говорят, если Продавцу нужен какой-нибудь особый кристалл, — сказал я, — то он первым впускает сёрчера, который его принёс.

— А что у тебя? — поинтересовалась девица. Вопрос был не очень приличный, но я ответил:

— У меня? Блюк в форме пирамиды.

— Редкая штука, — согласилась девица. Помялась, посмотрела на подругу. — Ну попробуй снова.

Я дёрнул ручку, дверь открылась.

— Без обид, — сказал я и вошёл в Комок. Добавил: — Вряд ли вам стоит ждать, это может затянуться надолго.

Внутри помещение было разделено серым матерчатым занавесом, идущим от самого потолка. Потолок слабо светился, воздух стал ощутимо прохладнее — Продавцам нравилась температура около пятнадцати градусов. Большую часть Комка отделял высокий прилавок, за которым колыхался занавес и стоял Продавец — похожий на крупного человека, закутанного во множество накидок. Так мог бы выглядеть какой-нибудь пузатый арабский шейх, попавший в холодный климат, или солдат наполеоновской армии, намотавший на себя кучу тряпок при отступлении из России.

— Максим, — сказал Продавец негромко. — Снаружи холодно?

— Нет, но в вашем плаще не жарко.

— Это хороший плащ, — кивнул Продавец. — Но он не мой, он ваш. Рад вас видеть.

— Доброй ночи, — ответил я. Подошёл ближе. Лицо Продавца (ну, та часть, которая выглядывала из-под ткани) выглядело совсем как человеческое.

Нет, надо добавить: как встревоженное человеческое.

— Это недобрая ночь, — не согласился со мной Продавец.

Ну началось! Понеслось дерьмо по трубам!

— Согласен, — сказал я. — Собирался уже спать, а тут явился ваш посыльный.

В конце концов, это он ко мне обратился.

— Мне нужна помощь, — сообщил Продавец. — Я не могу обратиться к человеческим властям… вы понимаете, почему?

— Потому что там полно Прежних, — зло сказал я. — О чём вы мне могли бы рассказать и раньше… избавив от кучи неприятностей. А Прежние вас не любят.

Продавец помолчал, потом терпеливо продолжил:

— Совершенно верно. От Прежних я помощи не получу. Они не пускали нас на Землю, не позволяли наладить столь полезное торговое сотрудничество с людьми… В результате мы помогли Инсекам взять контроль над Землёй. Что, разумеется, испортило наши отношения ещё более.

Вот этого я не знал. Значит, Продавцы не просто получили от Инсеков право торговать с людьми. Они ещё и помогли им в схватке с Прежними!

— А что ж Инсеков не попросите? — не удержался я.

Продавцы не любят отвечать на вопросы. Но он ответил. Значит, дела у него и впрямь неважнецкие.

— Инсек недоволен нашей ролью в недавних событиях. С его точки зрения мы… развлекались. И тем самым довели ситуацию до опасного уровня.

— Могу его понять, — сказал я злорадно. — Ну, хорошо. Значит, вам нужна помощь от меня?

— Да. Ты не лучший выбор, — Продавец пожал плечами. — Но у тебя есть потенциал, и ты уже многое знаешь. Лучше ты, чем кто-то другой.

Я недоверчиво хмыкнул.

— Ещё я представляю, чем тебя можно заинтересовать, — сказал Продавец.

— Удиви меня, — сказал я ехидно. — Раз я «не лучший выбор», то предложи побольше и дай выбирать мне.

Может быть, и зря, потому что Продавец насмешливо прищурился.

— Хорошо, ты сам попросил. Я предложу выбор, Максим. У меня есть два товара для оплаты твоих услуг. Первый — это информация. Я расскажу, кто такие Прежние, кто такие Инсеки, кто такие мы, что такое кристаллы и зачем они нам, для чего Инсек разрушил Луну, каким было прошлое человечества и каким может стать его будущее. Я расскажу про Изменённых, куда они исчезают из Гнёзд и какими бывают. Это очень хороший товар, Максим! Ни один человек на Земле не владеет таким объёмом информации. Более того, одной частью информации владеют Прежние, другой владеют Инсеки, но все знания будут лишь у тебя. Это куда меньше, чем знаю я, но это всё, что нужно знать человечеству.