— Но Ирулан-то не принадлежит к числу ваших сторонников, — отвечал Скитале, глянув искоса на принцессу.

— Но всем понятно, что заговор может состояться только в моем присутствии, — настаивал Эдрик.

В интонации, используемой мирабхаса для описания механизмов, Ирулан произнесла:

— Это вполне очевидно; всему находится применение.

Неплохо! Она поняла, что от навигатора много не получишь, — подумал Скитале.

— Будущее можно изменить, — сказал он, — не забывайте этого, принцесса.

Ирулан бросила взгляд на лицедела.

— Люди, преданные Паулю и разделяющие его цели, — проговорила она, — фримены из его легионов, вот кто эти люди! Я видела, как он пророчествовал перед ними, слышала их восторженные вопли: «Махди! Муад'Диб!»

Она поняла, подумал Скитале, что предстала перед судом, и наш приговор может погубить ее или сохранить ей жизнь. Наконец-то она увидела ловушку, расставленную нами.

Взгляд Скитале на мгновение встретился с глазами Преподобной Матери, и он почувствовал странную уверенность, что и она разделяет его мнение об Ирулан. Гессеритки, конечно же, накачали свою принцессу нужными знаниями, придумали ей и ложь во спасение. Но какими бы подробными ни бывали инструкции Ордена, всегда наступал такой миг, когда сестрам Бене Гессерит оставалось полагаться лишь на собственную подготовку и инстинкты.

— А я, принцесса, прекрасно знаю, чего вы добиваетесь от Императора, — заметил Эдрик.

— Кто же не знает этого? — возразила Ирулан.

— Вам хотелось бы основать новую династию, — продолжал Эдрик, словно бы не слыша ее. — Но этого не будет, если вы не примкнете к нам. Даю вам слово пророка. Император вступил в брак с вами из политических соображений, но вы никогда не делили с ним ложе.

— Так пророк еще и любитель подглядывать за постельными сценами? — отпарировала Ирулан.

— Кто не знает, что Император неразлучен со своей наложницей-фрименкой, чего не скажешь о его отношениях с супругой-принцессой, — отрезал Эдрик.

— Но она никак не может родить ему наследника, — возразила Ирулан.

— Рассудок всегда покоряется эмоциям, — пробормотал Скитале. Чувствуя приближение гнева Ирулан, он постарался, чтобы его предостережение возымело эффект.

— И она не принесет ему наследника, — с выверенным спокойствием в голосе произнесла Ирулан, — потому что в пищу ей тайно подмешивают противозачаточное средство. В чем я еще должна признаться перед вами?

— Безусловно, Императору лучше не знать об этом, — улыбнувшись, промолвил Эдрик.

— Ну, для него у меня давно заготовлена вполне правдоподобная ложь, — произнесла Ирулан. — Хотя он и чувствует истину, но бывает такая ложь, которой даже ясновидец поверит легче, чем правде.

— Принцесса, вам приходится выбирать, — произнес Скитале — и если вы поймете наши мотивы, вам станет спокойнее.

— Пауль справедлив ко мне, — отвечала она, — я заседаю в его совете.

— И все-таки за те двенадцать лет, что вы пробыли его консорт-принцессой, — ни крохи тепла… — снова кольнул Эдрик.

Ирулан затрясла головой.

— Он низверг с трона вашего отца руками своей пресловутой фрименской орды, заставил вас выйти за себя замуж — только чтобы закрепить за собой трон, — но так и не увенчал вас короной императрицы.

— Принцесса, Эдрик пытается поймать вас на эмоциях, — произнес Скитале, — не правда ли, интересно?

На круглой физиономии лицедела она заметила дерзкую улыбку и в ответ удивленно подняла брови. Теперь — Скитале был убежден в этом — принцесса вполне уверилась в том, что, если она поддастся на уговоры Эдрика, тот своей пророческой силой укроет ее от ясновидения Пауля. Однако стоит ей повременить с согласием…

— А вам не кажется, принцесса, что Эдрик стремится сыграть в заговоре уж слишком большую роль?

— Но я ведь говорил уже, что соглашусь с любой разумной точкой зрения, если таковые будут здесь высказаны.

— И кто же будет оценивать? — скептически осведомился Скитале.

— Не хотите же вы, чтобы принцесса улетела обратно, так и не присоединившись к нам, — буркнул Эдрик.

— Он хочет, чтобы ее присоединение к нам было искренним, — проворчала Преподобная Мать. — И в наших взаимоотношениях нам следовало бы воздержаться от интриг.

Ирулан, заметил Скитале, приняла внешне расслабленную, удобную для размышления позу, убрала руки в рукава платья. Наверняка обдумывает предложенную Эриком приманку: стать основательницей династии. К тому же следует поразмыслить над тем, как заговорщики собираются обезопасить себя от нее. Ирулан предстоит взвесить многое.

— Скитале, — наконец проговорила Ирулан, — говорят, что у вас, тлейлаксу, странный кодекс чести: вы всегда оставляете своим жертвам возможность спастись.

— Да, если только они сумеют ее обнаружить, — согласился Скитале.

— А я тоже жертва? — спросила Ирулан. Скитале коротко хохотнул.

Преподобная Мать фыркнула.

— Принцесса, — негромко, доверительным тоном, сказал Скитале, — но вы и так уже с нами. Разве это не вы доносите старшим сестрам Ордена обо всем происходящем в Императорском дворце?

— Паулю известно, что я переписываюсь со своими учителями, — отвечала она.

— Но разве не вы поставляете им материалы для пропаганды против вашего Императора? — произнес Эдрик.

Не «нашего», подумал Скитале, — а «вашего» Императора. Ирулан слишком опытная гессеритка, чтобы не заметить подобной оговорки.

— Все дело в существующих силах и в их приложении, — проговорил Скитале, пододвигаясь поближе к емкости, где плавал гильдиец. — Мы, тлейлаксу, уверены, что во всей Вселенной есть только ненасытная алчущая материя, а энергия — единственное, на что можно положиться. И она обучается. Вы слышали мои слова, принцесса: энергия обучается. Это мы и называем силой.

— Но вы не убедили меня в том, что мы сумеем победить Императора.

— Мы даже и себя самих не убедили в этом, — отвечал Скитале.

— Куда ни посмотришь, — отвечала Ирулан, — всюду сила его противостоит нам. Он — Квисатц Хадерах, тот, кто присутствует одновременно во многих местах. Он — Махди, и его желания превращаются в закон для послушных миссионеров Квизарата. Он — ментат, чьи возможности превосходят величайшие достижения древних компьютеров. Он — Муад'Диб, по одному слову которого легионы фрименов вырезают население целых планет. Он — пророк, перед которым открыто грядущее. Он — обладатель того уникального набора генов, в котором так нуждается Бене Гессерит…

— Все эти его атрибуты мы знаем, — перебила ее Преподобная Мать, — знаем еще, что таким же набором генов обладает и его отвратительная сестрица Алия. Но оба они все-таки люди. А это значит, что у них есть слабости.