А потом я глубоко вздохнула и решила действовать. Сидеть сложа руки и ждать смерти было невыносимо, поэтому я заставила себя успокоиться и кинулась к двери в надежде, что снаружи найдется хоть какое-то спасение.

Увы. Видимо, убийца что-то такое предвидел, потому что дверь оказалась для меня непреодолимой. Сколько я ни билась, но вырваться из кабинета не смогла, хотя сквозь остальные предметы и мебель мои пальцы проходили без труда.

Убедившись, что выход надежно перекрыт, я помчалась проверять окна. А обнаружив, что и они меня не пускают, кинулась ощупывать стены, пол, потолок, книжные стеллажи… но везде наткнулась на неодолимую преграду и чуть не взвыла от отчаяния.

— Должен же быть какой-то выход! — прошептала я, чувствуя, как утекают драгоценные секунды, и лихорадочно обшаривая углы в поисках хотя бы крохотной щелочки. — Ну хоть какой-то… где-нибудь… неужели здесь не найдется ни одного предмета, к которому я могла бы привязать свой дух?!

А потом заметила, что мои руки стали совсем прозрачными, и испуганно замерла.

Темные земли, я исчезаю слишком быстро! Еще же не вся комната обследована! Не все закоулки осмотрены! Неужели я так и умру, даже не вспомнив, за что меня наказали?!

Говорят, призраки не плачут, но от безысходности у меня перед глазами все поплыло. Очертания комнаты смазались, силуэты стола и кресел расплылись, словно я смотрела на них сквозь мокрое стекло. А еще через несколько мгновений кабинет окончательно утратил привычный вид и стал похож на небрежно сделанный карандашный набросок, в котором главенствовали светящиеся линии, в точности повторяющие контуры мебели.

— Будьте вы прокляты, лорд Райв де Фосс! — прошептала я и бесформенным облачком опустилась на стол с аккуратно разложенными бумагами. — Будьте прокляты… навеки!

Моя рука бессильно упала вниз, беспрепятственно пройдя сквозь толстую папку… и неожиданно за что-то зацепилась.

Я машинально опустила взгляд, еще не понимая, в чем дело, но потом разглядела под кипой бумаг непонятную точку, вокруг которой сгустилось особенно много светящихся нитей. Нащупала эту точку рукой, снова зацепившись кончиками пальцев за что-то твердое… а потом кубарем скатилась на пол и торопливо засунула правую руку в верхний ящик стола, где провокационно поблескивало что-то маленькое, круглое и определенное магическое.

Неожиданная догадка озарила меня в тот самый миг, когда в мою ладонь легло небольшое, но увесистое кольцо.

Вот же он, объект привязки! Прекрасная замена разбитому перстню!

Я радостно схватила бесценную находку и выдернула руку обратно, но услышала глухой стук и едва не взвыла от разочарования: стенки ящика были проницаемы для меня, но не для колечка!

Е-мое! Как же его добыть?!

Попытка пробить в столе дыру успехом не увенчалась — мои кулаки раз за разом проходили его насквозь. Взять артефакт и спокойно вытащить руку тоже не получалось — кольцо неизменно выскальзывало и падало обратно в ящик, как бы я ни пыталась его заполучить.

Наконец, я разозлилась и, подцепив упрямую побрякушку кончиком ногтя, просто надела ее, не задаваясь вопросом, почему это вообще стало возможным. И только после этого вздохнула с облегчением — колечко легло на средний палец с такой готовностью, словно всю жизнь именно этого и ждало. После чего беспрепятственно вышло наружу и окутало руку мягким голубоватым светом, при виде которого на мою душу снизошел необъяснимый покой.

Убедившись, что призрачное тело снова наливается силой, я облегченно выдохнула и, заложив крутой вираж, взмыла под самый потолок. А потом представила, каким поутру станет лицо у мерзкого лорда, и торжествующе расхохоталась.

* * *

Привидения плохо ощущают временные рамки, поэтому ожидание рассвета не стало для меня утомительным. Когда становится нечем заняться, мы обычно впадаем в некое подобие сна, которое может длиться и час, и целое столетие.

Но этой ночью я не спала. Думала. И встретила утро, стоя у окна и отстранено наблюдая, как снаружи все так же медленно падает снег, постепенно превращая город в зимнее царство.

С высоты второго этажа это зрелище выглядело не таким величественным, как из окна замковой башни, но мне все равно понравилось.

Выстроенные как по линейке аккуратные двухэтажные домики, занесенные снегом остроконечные крыши, вьющийся над ними дымок из каминных труб, приглушенный свет из плотно занавешенных окон… все это выглядело таким мирным и уютным, что я, несмотря ни на что, постепенно успокоилась. И если не смирилась с ситуацией, то хотя бы определилась, как буду жить дальше.

Когда окончательно рассвело, под окнами кабинета пронесся самодвижущийся экипаж, который, к моему удивлению, прекрасно обходился без лошадей. Еще через некоторое время откуда-то набежали люди с лопатами и принялись шустро разгребать наметенные за ночь сугробы. Потом по делам заторопились первые прохожие. А вскоре в коридоре зазвучали торопливые шаги и донесся гомон людских голосов.

Когда от двери послышался громкий щелчок, я недобро улыбнулась, но оборачиваться не стала. И лишь слегка удивилась, поняв, что в кабинет вошли два человека, а не один.

— И все-таки ты поторопился, — с укором произнес незнакомый мужской голос, явно продолжая неоконченный разговор. — Надо было попытаться с ней договориться. Наладить, так сказать, контакт…

— С кем? С ведьмой? Да ты спятил, Лайс! — фыркнул лорд де Фосс, переступая порог кабинета.

— Может, она бы вернула тебе… ох, твою светлую душу! — Первый голос ощутимо дрогнул и резко изменил тональность. — Райв! С каких пор у тебя в кабинете ночуют красивые женщины?!

Убедившись, что момент выбран идеально, я медленно повернулась и с достоинством взглянула на оторопевших мужчин.

Да, я изменилась за эту ночь. Простое с виду колечко сотворило чудо, вернув моей смуглой коже первозданную чистоту и избавив одежду от последствий контакта с пентаграммой. Так что поутру перед обалдевшими гостями предстала не жуткая ведьма с топорщащимися во все стороны седыми космами, а прилично выглядящая и весьма похожая на живую леди с черными как смоль и уложенными в сложную прическу волосами. И одетая в изысканное платье из пылающей всеми оттенками алого ткани, которая делала его похожим на настоящий пожар.

Почему я приняла именно этот облик, не могу сказать — я его не выбирала и изменить не могла, что стало ясно после пары несложных экспериментов. Но мне понравилась новая внешность. И платье понравилось тоже — яркое, дерзкое, смелое настолько, насколько леди вообще могла себе позволить.

Насчет лица и всего остального ничего не скажу — в обычном зеркале я не отражалась, а призрачное вчера разбила. Но, судя по вытянувшимся физиономиям вошедших, с ним, как и с фигурой, у меня все было в порядке.

Одарив окаменевшего де Фосса надменным взглядом, я бегло оглядела его спутника и благосклонно наклонила голову.

Удивительно, но мне, оказывается, нравятся рыжие. Особенно если они молоды, улыбчивы, к тому же со вкусом одеты и являются счастливыми обладателями редчайшего лилового цвета глаз.