Привыкание к силе продлилось минут десять. Кин Бутуз раз пятнадцать подпрыгнул на стуле, словно от укуса пчелы, потом повалился на пол, как срубленный дуб, и корчился там, беспрестанно рыгая.

— Ох, — простонал один из крестьян, задумчиво почесывая кудлатую бороду, — видать, и благородные рыцари страдают от ведьм. Каждому ясно, что на этого знатного господина навели порчу.

— Чушь, — оборвал его другой крестьянин. — Тут поработал злой колдун!

— Какой колдун? Какая ведьма? — с видом знатока возразил третий крестьянин. — Ежу понятно, что над благородным кином тяготеет родовое проклятие.

— А ну, разойдись! — гаркнул на крестьян мастер Артишок. — Где это видано, чтобы чернь так близко подходила к благородному воину?!

Благородный воин тем временем пришел в себя. Он перестал рыгать и дергаться и теперь просто сидел на полу, тупо моргая. Пупыри на руках и шее сделались больше и приобрели странный желтоватый оттенок. Кин Бутуз яростно чесался.

— Кишки выпущу из этого жулика!

— Нужен лекарь, — пробормотал мастер Артишок, — он бредит.

— Я не брежу, — ответил кин Бутуз, — я в гневе! Подать сюда копье и лошадь. Я сейчас покараю мошенника!!

Не прошло и пяти минут, как лошадь уже стояла у дверей.

Кин Бутуз неуклюже взгромоздился в седло и, отчаянно мотая головой, чтобы не чесаться, водрузил себе на голову шлем.

Тристан молча подал рыцарю копье, и тот воинственно опустил забрало.

— Ваше мужество, — робко прошептал Хабар, — не надо! Прошу вас, проявите милосердие и силу воли.

— Молчать! — огрызнулся кин Бутуз. — Тут задета моя честь, и я намерен проявить жестокость и силу мышц!

С этими словами рыцарь пришпорил своего несчастного коня, и тот медленно потащился вперед.

— Вперед, ленивая скотина! — гаркнул он и вновь пришпорил коня.

Конь вдруг перешел на рысь, что явилось полной неожиданностью для седока. Он растерялся, заерзал в седле и попытался остановить животное, но вместо этого еще раз изо всех сил пришпорил его. Обиженный конь яростно мотнул крупом. Кин Бутуз вылетел из седла, словно камень, пущенный катапультой, и, описав в воздухе немыслимую дугу, приземлился в кусты. Пытаясь смягчить падение, он вытянул вперед копье, и его острие ушло глубоко в землю. С минуту кин Бутуз висел над кустами, крепко держась за спасительное копье, но оно предательски накренилось и с треском сломалось пополам. Рыцарь издал жалобный писк и рухнул наземь.

Постояльцы гостиницы, с интересом наблюдавшие за этой сценой, тут же кинулись на помощь. Впрочем, крестьяне заметно отстали от мастера Артишока, а еще больше — от Хабара, который первым оказался подле своего господина. Бутуз упал в самую гущу терновника. Падая, он, очевидно, ударился головой о могучий корень дуба, который пробивался из земли. Шлем рыцаря валялся в стороне, а лоб его украшала красная шишка.

Хабар всплеснул руками и склонился над пострадавшим.

— Что встал? — недовольно спросил он Тристана, который как раз подоспел к месту событий. — Тащи господина в дом!

Тристан попробовал поднять рыцаря, но тот жалобно застонал и бессильно сполз обратно в кусты. Тут прибежал мастер Артишок с двумя слугами, и те, следуя указаниям хозяина, извлекли кина Бутуза из кустов и отволокли его в дом. Хабар, шедший за ними, остановился на пороге.

— Я знаю, что ты не подтянул подпруги, — бросил он Тристану. — Так навредить своему господину!

— Я не вредил ему, — не выдержал Тристан. — Он сам упал с лошади.

— Какая гнусная ложь! Кин Бутуз — первый наездник Амбинии. Будь на его месте любой другой рыцарь, тебя бы давно высекли и с позором отправили прочь! Да ты ноги ему должен целовать за то, что он все еще терпит тебя, рыжую бестию.

— Ни за что на свете я не стану целовать его жирные ляжки! — не помня себя от возмущения, закричал Тристан.

Хабар побледнел.

— Не смей так говорить о стройных ляжках нашего доброго господина! — сказал он угрожающе.

— Или что?

— Или завтра же ты окажешься на Черных холмах. Видел скваров? Ну, хочешь на галеры Хушитского султана?

Тристан остолбенел и посмотрел в маленькие глазки Хабара. На Черных холмах находился невольничий рынок, где сквары продавали в рабство своих пленников. Лучше всю жизнь терпеть кина Бутуза и Хабара, чем оказаться в руках этих жестоких и алчных работорговцев.

— Нечем крыть? — зашипел Хабар. — А теперь живо веди коня на конюшню и не высовывайся оттуда, а то ведь я могу и передумать.

Конь кина Бутуза как ни в чем не бывало жевал сено. Казалось, он совершенно не чувствовал своей вины за то, что его господин так позорно вылетел из седла. Он с любопытством разглядывал пегого лошака — облезлое и измученное животное, сквозь кожу которого проступали ребра. Кроме лошака и коня кина Бутуза, в конюшне не было ни души.

— Мерзкий Хабар! — сказал Тристан и крепко сжал кулаки.

Он вынул из ножен, пристегнутых к седлу, длинный обоюдоострый меч своего хозяина.

— Мне бы такой, — мечтательно вздохнул оруженосец, сразу забыв о перепалке с Хабаром. — Будь я настоящим рыцарем, я сумел бы удержаться в седле.

Один взгляд на меч придал Тристану бодрости. Ему представилось, что он не крестьянский мальчик, а самый настоящий рыцарь и странствует по Амбинии в поисках приключений. Тристан несколько раз взмахнул мечом, атакуя воображаемого врага.

— Да осторожно ты, дурья башка, убьешь ведь! — оборвал мысли Тристана сердитый голос.

Оруженосец опустил