Позади снова раздался топот. Тристан и Вирель едва успели отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта мчавшейся во весь опор лошади.

— Дорогу, дорогу! — В седле гордо восседал герольд в золотой ливрее.

Путники недовольно зашумели, но расступились. И очень вовремя: за герольдом следовал рыцарь, свита которого была так велика, что больше напоминала армию. Рыцарь ехал верхом на прекрасном вороном жеребце. Конь гордо ступал по мостовой и взирал на толпу с нескрываемым презрением. Его хозяин величаво поднял забрало, и Тристан увидел под ним маленькие глазки и самодовольную ухмылку, точь-в-точь как у Хабара.

На рыцаре были дорогие латы из черненого серебра. На боку висел широкий боевой меч, а в руке он держал длинное копье. На другой руке красовался щит с гербом в виде ядовито-зеленого скорпиона. Толпа встретила рыцаря громким улюлюканьем.

— Почему они его освистывают? — спросил Тристан.

— Это же Гнусомунд, сын князя Интроверта Сонного и княгини Харибды Алчной, — ответил Вирель. — Он нолус — сын князя. Трудно сыскать в Амбинии рыцаря менее популярного, чем спесивый Гнусомунд.

Тристан сам был родом из Холмистой провинции и, разумеется, знал имена князя и членов его семьи. Впрочем, он никогда не видел ни его светлости Интроверта Сонного, ни его наследника Гнусомунда Великолепного. Юного нолуса — будущего правителя самого большого из амбинских княжеств, занимавшего всю восточную часть страны от Долины Трех Рек до Холодного Нагорья, — он представлял себе несколько иначе. Тристан, как и многие другие крестьяне, видел в нем умного и решительного человека, который, едва заняв место отца, наведет в княжестве порядок, и совершенно не мог взять в толк, почему толпа так невзлюбила нолуса.

— И чем вам не угодил его светлость Гнусомунд Великолепный?

— Надменный, высокомерный слизняк и хвастун! — отозвался Вирель. — И кстати, народ прозвал его Гнусомундом Каверзником. Князь Интроверт большую часть времени спит, а все дела ведет его жена Харибда. Княгиня известна жестоким нравом и непомерной алчностью, а теперь она хочет прибавить к богатству еще и власть. Ее сын будет участвовать в Турнире Великого Подвига. Больше того, он считается первым претендентом на победу.

— Думаешь, он выиграет?

— А ты посмотри на его свиту. Уверен, его мамаша позаботится о том, чтобы Гнусомунд стал мужем принцессы, а потом и королем.

За Гнусомундом следовало два десятка рыцарей. При каждом из них было по два оруженосца в ливреях серебристого цвета.

— Вон тот, высокий с пробитым забралом, — Вирель указал на громадного рыцаря, что ехал по правую руку от нолуса, — кин Вандал Коршун, он владеет Пригорком. Его замок стоит прямо на дороге, которая соединяет Водосбор, столицу Речного княжества, с Ортоклазом — столицей Горного. По ней торговцы везут в порт драгоценные камни и золото, а кин Вандал промышляет тем, что грабит их.

— А почему король не может наказать его за это?

— Потому что торговцы так боятся кина Вандала, что не рискуют жаловаться на него в королевский суд. А видишь, прямо за кином Вандалом едет лысый рыцарь — это Ассент Барышник, кузен Гнусомунда. Он владеет Черными холмами, где мы с тобой чуть не оказались.

Свиту Гнусомунда сопровождали десять копейщиков, охранявших повозку с железной клеткой, в которой сидело какое-то чудовище. Огромный рост, могучие лапы с когтями и гигантская голова, которой легко можно было бы крушить стены.

— Зачем они везут с собою тролля? — спросил Тристан.

— Чтобы показать всем, какой великий и могучий воин кин Гнусомунд, — ответил Вирель. — Хотя этого тролля наверняка изловили наемники.

Следом верхом на маленькой лошадке ехал высокий человек с золотыми волосами, которые рассыпались по бархатному плащу. За спиной у него висела лютня.

— Великие песнопевцы! — У Виреля едва не отвисла челюсть. — Да это же Гротеск Соловьиная Трель!

Наконец Гнусомундова свита скрылась из виду, оставив после себя лишь облако едкой пыли. Городские ворота были открыты. Двое стражей в остроконечных шлемах были заняты тщательным досмотром одной из телег и не обратили на Тристана и Виреля никакого внимания. Те двинулись дальше по тесной улочке, которая тянулась вверх между высокими каменными домами, плотно прилегавшими один к другому. Верхние этажи нависали над нижними, и казалось, что они вот-вот обрушатся прямо на мостовую.

— Куда мы идем? — спросил Тристан.

— Я не знаю, в каком трактире искать кузена, — ответил Вирель. — В Альденбурге тысячи трактиров. Полагаю, надо справиться о нем на Драном холме. Там находится рынок, а торговцы знают каждого человека в городе.

Альденбург стоял на семи высоких холмах, между которыми протекала маленькая и узкая речка Шнява. Она вилась вокруг холмов, словно змейка, а в Предместье, как по волшебству, вытягивалась в ровную, прямую линию с идеально очерченными берегами. Через Шняву были переброшены двенадцать мостов, которым Альденбург был обязан своим прозвищем.

Тристан хотел получше рассмотреть столичные дома, но тут на глаза ему попалось какое-то совершенно необыкновенное чудовище. Внешне оно напоминало человека, но все же это был совсем не человек. Перед ним предстало существо с темно-серой, усеянной струпьями кожей, похожей на змеиную чешую. Шею и руки рассекали глубокие черные борозды, похожие на шрамы, какие оставляют на теле бич или плеть. Голова была не темно-серой, а пунцовой, а лицо покрывала боевая раскраска, которая придавала существу чрезвычайно свирепый вид. Из закрытого рта, прижимая верхнюю губу, торчали два острых клыка, а из пунцовой макушки — клок жестких волос, туго затянутых в конский хвост.

Тристан испуганно шарахнулся в сторону.

— Кто это, во имя Тидрисы? — спросил он Виреля, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Темнота, — рассмеялся Вирель. — Это просто-напросто урл!

— Урл? — удивился Тристан. — Но что он делает в столице? Мы же воюем с ними.