был бесплатный, но очень удачный. Клиентов в магазине прибавилось ощутимо, они все ссылались на мою рекламу. Поэтому Катя обратилась ко мне повторно и уже с гонораром.

Мы стали раз в месяц обновлять рекламу, показывали новые коллекции в соцсетях. Я сама удивилась, как быстро получила отклик. Очень скоро Катя стала советовать меня коллегам и знакомым. А потом я сама себя начала рекламировать. Золотые горы, конечно, не свалились мне на голову, но даже мои не самые мощные знания финансов показывали стабильный рост дохода.

Нам с Даном много и не требовалось. Деньги, которые я откладывала, так и лежали в запасе. Слава богу, мой сын рос крепким, здоровым мальчуганом. Он стал меньше спать, но капризничал редко. Его занимали игрушки и книжки. Я покупала немного, но старалась сама чаще играть с Даном. Он особенно любил, когда я пела. Всегда внимательно слушал и улыбался.

Сегодня оказалось, что Данис обожает кататься и глазеть по сторонам. Мы первый раз выбрались на прогулочной коляске. Дан был в восторге от магазина Кати и от парка. Он, похоже, утомился от тонны новых впечатлений и уснул. Я тоже с интересом вспоминала, что можно просто сидеть на скамейке и радоваться теплому дню. Пожалуй, последний раз такое простое счастье посещало меня лишь в школе. Тогда я сама была ребенком. Повзрослеть пришлось быстро, но я точно ни о чем не жалела. Разве можно жалеть, когда твой сын – Данис. Он мой идеальный маленький мужчина.

От Жени я вестей не получала и очень была этому рада. Осторожная надежда, что мы навсегда от него избавились, поселилась в сердце.

– Уф, жара какая. Не возражаете? – отвлекла меня от мыслей о муже незнакомая девушка тоже с ребенком в коляске.

Она говорила негромко, ведь ее малыш тоже спал. Совсем кроха, как я поняла по коляске. Лавочки поблизости были заняты, и я, конечно, не отказала.

– Садитесь, конечно.

– Вот уж припекает. Как будто май, – сразу стала болтать девушка.

– Я видела прогноз, даже в Сочи сейчас прохладней, – поддержала я беседу.

Было приятно просто поговорить со случайной соседкой по лавочке. Мы с Катей, можно сказать, подружились, но редко говорили не о делах. Я стала немного дикой после своего бегства и вынужденного одиночества. Как оказалось, мне не хватало непринужденной болтовни о погоде.

– Даже в Сан-Франциско сейчас аномальная прохлада, – продолжала девушка.

Я удивилась. Неожиданное сравнение.

– Вы из Америки?

– Да, муж там работает. Но летом он обещал жить в России. Вот приехали знакомить внучку с бабушкой, – разоткровенничалась незнакомка. – А вы местная?

Я неопределенно покачала головой и ответила уклончиво:

– Можно и так сказать.

– Казань – красивый город. Очень интересный. Все эти змеи Зиланты, мечети, церкви. Я не ожидала, что будет так… О, я, наверно, много болтаю. Это все побочный эффект декрета.

Она прикрыла рот ладонью, как будто это могло ее остановить. Но я и не была против.

– У меня тот же эффект, – призналась я смеясь. – Это нормально. Я Саша, кстати.

– Ника.

Ника протянула мне руку, и я пожала ее.

– Вообще, очень скучаю по русской речи. В Штатах, конечно, полно русских, но дома все иначе.

– Пожалуй, – я пожала плечами. – Никогда не была за границей, если честно.

– Я бы тоже не была, но что поделать, если втрескалась в финансового гения.

– Дааа, не повезло.

Мы смеялись долго и до слез. Ника даже начала икать. Я без сомнения отдала ей воду Дана.

– Нет, нет, я не могу. Это же ребенкино!

– У ребенка еще два сока с собой. Он будет только рад. Попей.

– Уф, спасибо.

Она выпила половину бутылочки.

– Я отдам тебе деньги. Налички нет с собой. Дима сейчас подойдет…

– Даже не думай, это мелочи.

– Тогда перевод?

– Уймись, Ника. Все нормально. Это просто вода.

– Ладно, – наконец смирилась она. – Спасибо огромное. Наверное, это эффект бомжа, как говорит мой муж. Я слишком хорошо помню, как жить без гроша и считать копейки до получки. А теперь у меня квартира на Арбате…

– На Арбате? – переспросила я. – Разве вы не из Казани?

– Да, муж здесь родился. Его мама здесь живёт. Но мы познакомились в Москве.

Сердце пропустило удар, и я на миг как будто застыла. Мой разум отключил жизнедеятельность, чтобы выдать решение в кратчайшие сроки.

Арбат, Москва, финансовый гений. Значит муж Ники вполне может знать Грифа. Режим самосохранения запрещал мне подобные контакты. Я медленно поднесла телефон к глазам и нажала кнопку. Экран ожил, показывая мне какое-то время.

– Ох, как поздно, – проговорила я словно запрограммированный робот. – Нам пора.

– Может оставишь телефон? Мы тут…

Я сделала вид, что не слышу голос Ники, и скорее удирала прочь из парка. Перед глазами стоял туман. Я пилила на автопилоте. Даже задела плечом кого-то и извинилась так же автоматически, наращивая скорость.

Меня больше не радовала погода. Я просто хотела скорее добраться до дома. Мне не нравились автобусы, но в этот раз я сделала исключение. Через полчаса мы с Данисом уже были дома. Он как раз проснулся и не отказался от полдника.

Только за привычными рутинными заботами я смогла немного успокоиться. Но даже дома я не жалела, что знакомство с Никой не продолжилось. Она приятная, веселая. Мы могли бы подружиться. Но безопасность намного дороже.

Марат

Я смотрел через стекло, как Мили танцует со своей группой. Они выглядели, мягко говоря, странно. Я знал, что часть терапии – это двигаться так, словно тебя никто не видит. Выход эмоций происходит через движение. Ритм и мелодия проникают сквозь кожу. Погружение в легкий нирванический транс часто изматывает, опустошает, но открывает какие-то тайные краны. Через них хлещет боль, злость, обида. Становится легче. На время. В идеале – навсегда.

Руслан, мой брат, утверждал, что таким образом перестал возвращаться к обиде на своего биологического отца. Возможно, Мили поработала с ним лучше, чем со мной. Он ей муж, ей с ним жить. Но, скорее всего, дело в том, что Руслан сам устал быть букой. Обретя любовь и жену, он сам очень изменился. Потому что хотел.

Я же не слишком сильно пытался забыть Сашу. Скорее наоборот. Хватило мозгов и сил только вычеркнуть ее и Грифа из своей жизни. Но из мыслей она никуда не делась. И из сердца тоже. Не каждый день, но достаточно часто я вспоминал о ней. Мне нравились эти воспоминания. Я не хотел вытаскивать из сердца эту занозу. Она не убивала, но саднила, воспалялась время от времени.

После визита Грифа стало хуже.