указала в сторону табло, где горела неприятная пиктограмма. Еще бы, помимо детей прибавилось два взрослых мужика, а это не меньше чем полторы сотни килограмм перегруза, хотя точно больше.

Дронолёт шёл тяжко, а заряд накопителя таял на глазах. Ки, прикинув показатели, сообщила, что расстояние полёта сократилось, считай в три раза, да еще и бог знает, как это отразится на двигателях и остальных системах. Я уже не помышлял о продолжении полета, даже Ки самостоятельно взяла курс на Бастион, ведь там, куда мы собирались, некому доверить детей и возможных свежаков.

Выработав накопитель почти полностью, мы сели на первое попавшееся здание, а я вновь обратился к отцам, которые сидели уже в обнимку со своими чадами, лишь самая старшая девочка так и продолжала жаться в кресле, изредка поглядывая на огромного тигра.

— Так, мужики, нам нужно выйти и поговорить без детей, — начал я, как только Ки посадила транспорт.

— Все-таки высадишь? — поинтересовался тот, что был помоложе.

— Хотел бы, не стал бы забрасывать в салон, — ответил я и приглашающим жестом поманил их наружу.

Чтобы отвязаться от детей, потребовалось усилие всех трех моих напарниц, но все же мы оказались за закрытой дверью, которая очень хорошо отсекала все звуки, так что можно было не переживать за то, что кто-то из детей услышит наш разговор.

— Итак, когда я говорил, что средства от заразы нет, — начал было я, но вдали что-то очень внушительно громыхнуло, а когда мы туда повернулись, в небе уже пылал яркий огонь.

— Это у нас в городе? — спросил тот, которому было за пятьдесят.

— Больше негде, — подтвердил я.

— Мой нефтезавод, — пробормотал второй и тут же добавил, — не в прямом смысле мой, я там работал.

— Не важно, слушаем то, что я говорю, и не отвлекаемся на посторонние мысли. Когда я сказал, что средства против той заразы, что в вас, нет, я лукавил, — в этот момент оба подобрались, и я увидел, как они, словно две пружины, сжимаются, — оно есть, но его редкость такова, что у него даже цены нет. Вашим детям повезло, причем дважды. В первый раз, когда они оказались иммунными, второй раз, когда вы оказались их родителями, даже на той площади можно было спасти еще кого-нибудь, но, увы, никто не поверил тем доказательствам, что предъявила Зуун.

— Кто? — поинтересовался молодой.

— Так зовут мою напарницу, но сейчас это неважно. Так вот, это средство у меня есть, и его хватит на вас обоих…

— А как же Марта?! — резко перебил меня молодой, после чего двинулся ко мне, а я, понимая, что дальнейшего конструктива может не выйти, дождался, когда он замахнется, чтобы ударить меня, и схватил его за руку. Повторяя без остановки всего одно слово “Марта”, он дергался и я, перехватив его, поднял, благо рост сделать это позволял. Только тогда он обмяк, морщась от напряжения мышц в одной руке, но взгляд его был направлен на меня. Отбросив его слегка назад, я продолжил, — так вот, у меня имеется две дозы такого средства. Если ли бы ты был в курсе, на что идут те, кто хочет им обладать и какую цену они готовы платить за него, ты бы сейчас руками не махал. Но есть и осложнение, за обеими этими дозами тянется нехороший след, если коротко, то мы их забрали у тех, кто их украл. Опять же, как я уже говорил, из-за ценности этого средства потерявшему его будет без разницы, каким образом оно ко мне попало. Если вы его получите, то вам придется не просто молчать об этом, но и всячески скрывать данный факт, о том, как и почему, мы поговорим позже, сейчас вопрос в том, сможете ли вы взять на себя такую ответственность, причем именно за свои жизни и жизни ваших детей.

— А как кто-то может узнать о том, что мы приняли средство? — спокойно и рассудительно поинтересовался старший из мужчин.

— Это не столь важно, важно то, что если станет известно, как вы получили это средство, вас ждет очень печальная и долгая смерть, и ваших детей так же. Вряд ли удастся что-либо объяснить этим людям, да и они слушать ничего не будут. Мы попытаемся организовать вам защиту, легенду и прочее, но спасти вас от вашего языка я не смогу, именно поэтому я не стал озвучивать это при ваших детях.

— То есть, если я выживу, то Макс постоянно будет в опасности? — уточнил он, в то время как молодой начал впадать в истерику.

— Если узнают, то да, — ответил я, и тут дверь распахнулась, а в ней показалась Зуун, рядом с которой была самая старшая из детей.

— Нам надо уединиться, — тактично пояснила своё появление напарница, на что я кивнул, и она вместе с девочкой направилась в обход дронолёта.

— Ты, ублюдок, моя жена, ты понимаешь, что там осталась моя жена!!! — вновь попытался напасть на меня молодой, а из глубины дронолета с криком: “Папа!” показалась девчуля, рванувшаяся к открытой двери.

Странно, вроде еще не так много времени прошло, чтобы он начал обращаться, второй вон в порядке, может, просто изначально склонен к истерикам? Откинув от себя взмахом руки молодого, обратил внимание, что и парнишка тоже показался в проёме двери, но, в отличие от девочки, он не рвался наружу, а лишь смотрел на отца, насупившись. Ки же в это время прижимала к себе мелкое плачущее тело, не давая ребенку выбежать наружу.

— Если он останется жив, то Максу и остальным тоже будет грозить страшная смерть, — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес мужик, после чего повернулся к пацану и сказал. — Слушайся его во всем, а эти девчонки теперь твои сестры. — После чего посмотрел мне в глаза и спросил, — ты обещаешь о них позаботиться?

Я успел лишь кивнуть, как поднявшийся молодой опять попытался двинуться в мою сторону, но мужик движением, похожим на борцовское, поднырнул и поднял того. Держа молодого на плече, он побежал в сторону невысокого металлического забора, окружавшего периметр крыши. Я понял, что он задумал, и вполне мог остановить его, для иммунного это бы не стоило труда, но я лишь попытался не слушать как девочка, обливаясь слезами, звала папу, а парень всего лишь раз крикнул: “Отец!”, когда те очутились на краю крыши.

— Помни, ты обещал! — крикнул тот, что держал истерика на своём плече, прежде чем они оба исчезли за краем крыши.

Короткий вскрик и глухой удар был слышен даже через плач девочки, а я лишь думал о