Ну разве можно в этом… Мы ж с тобой не на заседание синклита идем!

– А что такое? – Хельги оглядел себя. Обычная одежда – туника, тал ар, плащ.

– Больно уж ты чистый, – покачал головой Диомид. – И вообще, не похож на подгулявшего подмастерья. Талар вообще лучше снять, тунику – измазать глиной, вон как у меня. – Он распахнул мантию, показав разорванную на груди белую тунику, вполголоса пояснил: – Белая и рваная, потому что у меня якобы траур – умер любимый родственник. Надоело плакальщиц слушать, вот и решил немного развлечься. Так многие делают. – Юноша огляделся по сторонам и азартно улыбнулся: – Ну, пошли, что ли?

Небольшая площадь, куда они пришли уже ближе к ночи, была застроена какими-то полуразвалившимися зданиями самого трущобного вида. Дырявые крыши, кое-как заткнутые ненужным тряпьем, покосившиеся стены, темные провалы окон. В одном из строений тускло горели светильники, и из распахнутых настежь дверей доносились хриплые песни, прерываемые отборнейшей руганью и женским визгом. Хельги сунулся было туда, но Диомид вовремя схватил его за локоть.

– Эй, мы туда не пойдем. Больно надо получить нож под сердце. Лучше посидим здесь, под липами.

Вечер был теплым, в небе ярко светила луна, и звезды подмигивали собравшейся под липами толпе босяков, азартно рукоплескавших танцовщицам, что под лютню и бубен извивались в бурном танце.

– Давай, давай, Хеломида! Давай, Катрия! Приподними подол, не стесняйся!

Одна из танцовщиц – молодая, не лишенная приятности дева – тут же приподняла подол рваной туники, заголив ноги куда выше колен. Зрители довольно закричали, подбадривая:

– А ты что ж, Хеломида? Снимай с себя все, здесь все свои!

Вторую танцовщицу – Хеломиду – явно не нужно было долго упрашивать: крутнувшись на пятке, она стащила с себя грязную столу, с показной яростью швырнув ее в собравшихся. В следующий миг туда же полетела и туника. Оставшись голой, Хеломида – не первой молодости гетера, тощая, с отвислой грудью – похабно осклабилась, покачивая дряблыми бедрами.

– А теперь ты, Катрия! Ну!

Катрия, как видно, не часто тешила публику подобным образом, поскольку, никак не реагируя на крики, продолжала себе плясать, презрительно улыбаясь. Впрочем, какой-то тип уже обхаживал толпу с шапкой в руке. Зазвенели монеты.

– А ну, кто больше! – закричал человек с шапкой. – Кто же обнажит нашу Катрию?

Монеты полетели чаще.

– Ну, не жалейте же серебра, свободные граждане!

Судя по огорченной морде кассира, серебра явно ни у кого из собравшихся не было, а у кого и было, так те вполне благоразумно не собирались тратить его неизвестно на что. Ну, сбросит жеманная Катрия тунику, и что? Экая невидаль – голая девка.

Из освещенного светильниками вертепа вышел какой-то парень с красивым, но несколько потасканным лицом и циничным взором. Встал за танцовщицами, картинно опираясь на плечо мускулистого зверовидного мужика, видимо охранника.

Диомид быстро потащил князя за липы.

– Это Пулад, хозяин гетер. – Он кивнул в сторону красивого парня. – Мы сталкивались с ним как-то. Не хочу, чтоб узнал.

К Пуладу подбежал мужичок с шапкой, небрежно, без особого подобострастия, поклонился, шепнул что-то на ухо, обернулся к танцовщицам… Жукоглазый, чернявый, с круглым, как бубен, лицом, смуглым, испещренным морщинами.

Хельги вздрогнул. Призрак из прошлого? Нет, не может быть! Тот давно сгинул на каторге вместе с Лейвом Копытной Лужей. Князь еще раз всмотрелся… Жукоглазый уже бежал обратно к зрителям… Нет, показалось.

Пулад повернулся и кому-то кивнул.

– А вот и я! Что, не ждали?! – громко заверещав, выбежала в круг еще одна гетера, совсем уже старая. На ходу сбросив одежку, бесстыдно затрясла грудью.

– Ай, молодец, Вифиния, давай, покажи им! – подбодрили в толпе.

Старуха обняла Хеломиду, покружилась с ней, потом вдруг обе, словно сорвавшиеся с цепи собаки, под свист и хохот присутствующих набросились на более молодую Катрию. Вмиг повалили ее на землю, сорвали тунику.

– Танцуй, тварь! Чем ты лучше нас?

Катрия, закрывая лицо руками, встала.

– Танцуй, а то расцарапаем рожу!

Девушка сделала несколько неуверенных, стыдливых движений. Потом обреченно махнула рукой. Музыканты заиграли громче, жукоглазый снова зашнырял в толпе.

– Ну, бросьте хоть меди…

– Несчастная дева, – проговорил кто-то совсем рядом.

– Не смеши мои сандалии, Кариан, – послышался в ответ каркающий смех. – Она такая же несчастная, как и остальные. Это все плохой театр, и роли, уж ты мне поверь, четко распределены, я не первый раз здесь. О, явился сборщик… Х-ха-рон… Кинь ему обол, Кариан, пусть жирует!

– А вот и стража. – Диомид ткнул засмотревшегося на действо князя кулаком в бок.

Хельги обернулся и увидел десяток вооруженных воинов в панцирях, шлемах, со щитами и копьями. Князь покачал головой.

– Ну вот, сейчас всех разгонят.

– Разгонят? – рассмеялся юноша. – Плохо ты думаешь о Пуладе. Смотри!

Хельги увидел, как от остановившихся невдалеке воинов отделился один, в богатом плаще, накинутом поверх доспеха, – видимо, десятник. Вразвалочку подошел к Пуладу. Тот улыбнулся, кивнул, подозвал жукоглазого. Послышался звон монет.

– За все заплачено, – пояснил Диомид. – Веселись, рванина, гуляй!

– Как бы поговорить хоть с кем-нибудь? – напомнил князь.

– Поговорим. Вот закончатся танцы, и поговорим.

Музыка вскоре стихла. Жрицы свободной любви, уперев руки в бока, внимательно разглядывали поредевшую толпу, выискивая возможных клиентов.

– Ну, у кого найдется десяток медях? – похлопала себе по бедрам старуха – впрочем, не такая уж старуха, просто потасканная некрасивая баба с усталым лицом.

В толпе засмеялись.

– А за обол не согласишься?

– Два! Вифиния, даю два!

К сожалению, больше ей никто не давал. Вздохнув, гетера углядела клиента и, взяв его за руку, потащила в трущобы.

Второй танцовщице, Хеломиде, повезло больше – удалось продаться за пять медных монет. Что же касается Катрии, то она – еще молодая и вполне симпатичная, видно, не так давно начала заниматься своим ремеслом – клиентов среди собравшихся оборванцев не искала. Остановившись у лип, посматривала на красавца Пулада, азартно спорившего с вывалившими из притона людьми – по виду сущими разбойниками. Похоже, сутенер был занят. Зато жукоглазый помахал куртизанке рукою – подожди, мол. Впрочем, молодая гетера вовсе не собиралась его ждать. С тоской посмотрев на Пулада, отвернулась.

– Катрия, – выйдя из-за лип, позвал Диомид.

– Ой. – Увидев его, девушка явно обрадовалась. – Красавчик! Да ты не один… И твой друг такой импозантный мужчина. Кто он?

– Горшечник.

– Я почему-то так и подумала, что не какая-нибудь рвань. Будете сразу вдвоем или по очереди? – деловито осведомилась она. – Вдвоем дороже.

– Идем, – оглянувшись, кратко сказал Диомид.

Кивнув, Катрия поправила тунику и пошла следом. Они вышли на узенькую кривую улочку. Из проходившей рядом клоаки невыносимо тянуло дерьмом.

– Я хочу