– Проводники? – переспросил Каладин. – И кто они?

– Ну как же – спрены, разумеется!

Адолин взглянул на покинутый ими далекий город, где кишели спрены страха и голода.

– Не такие, – со смехом уточнила Азур. – Спрены-люди, как эти двое.

– В связи с чем возникает вопрос, – заявил Адолин, вскидывая палец одновременно с тем, как к ним вернулась спрен с отсутствующими глазами. – Это душа моего осколочного клинка. Сил с Каладином, Узор с Шаллан. Итак… – Он указал на ее пояс с мечом. – Скажи нам правду, Азур. Ты Сияющий рыцарь?

– Нет.

Адолин сглотнул. «Скажи это».

– Так ты Вестница!

Она рассмеялась:

– Нет. Ты что?! Вестница? Они же почти боги, верно? Я не какая-нибудь мифическая фигура, спасибочки. Я просто женщина, которая с юных лет постоянно оказывается в затруднительном положении, уж поверь мне.

Адолин посмотрел на Каладина. Похоже, его она тоже не убедила.

– Да ладно вам! – настаивала Азур. – У моего клинка нет спрена, потому что он ущербный. Я не могу вызывать или отпускать его, как вы свои. Удобное оружие, но бледная копия того, что носите вы. – Она похлопала по ножнам. – В любом случае, когда я в последний раз пересекала это место, мне пришлось нанять корабль, который меня и довез.

– Корабль?! – переспросил Каладин. – И кто им управлял?

– Спрены. Я его наняла в одном из их городов.

– Города? – Каладин посмотрел на Сил. – У вас есть города?!

– А где мы живем, по-твоему? – весело откликнулась она.

– В качестве проводников обычно выступают спрены света, – продолжила Азур. – Они любят путешествовать, видеть новые места. Они плавают по всему Рошарскому Шейдсмару, торгуют, меняются с другими спренами. Э-э… а вот криптиков принято опасаться.

Узор радостно загудел:

– Да. Мы очень знамениты.

– Как насчет духозаклинания? – Адолин посмотрел на Шаллан. – Ты можешь сотворить для нас припасы?

– Не думаю, что это сработает, – ответила она. – Когда я духозаклинаю, то меняю душу предмета здесь, в этой сфере, и перемена отражается в другом мире. Если я изменю одну из этих бусин, она может стать чем-то новым в Физической сфере, но для нас по-прежнему будет бусиной.

– Здесь можно найти еду и воду, – вмешалась Азур, – если получится добраться до портового города. Спренам эти вещи ни к чему, но люди, живущие на этой стороне – а таковые имеются, – постоянно в них нуждаются. С вашим буресветом мы сможем торговаться. Даже, кто знает, купить проезд до Пиков Рогоедов.

– Это займет много времени, – возразил Каладин. – Алеткар рушится прямо сейчас, и мы нужны Черному Шипу. Это…

Его прервал зловещий скрежет. Как будто кто-то тер друг о друга сложенные стальные листы. За первым звуком раздались новые, точно стройное эхо. Адолин резко повернулся в ту сторону, откуда они доносились, потрясенный силой их звучания. Сил прижала ладони к губам, а Узор наклонил свою странную голову.

– Это еще что? – спросил Каладин.

Азур принялась спешно засовывать их припасы в ранец Каладина.

– Помните, прежде чем мы улеглись спать, я упомянула, что все будет в порядке, если мы не привлечем неправильных спренов?

– Э-э, да?

– Надо сматываться отсюда. Сейчас же!

Семь лет назад

Далинар споткнулся, когда смахивал все с комода, и опрокинул миску горячего супа. Он не хотел супа. Черный Шип выдергивал ящики, выбрасывал одежду на пол, и от разлитого варева поднимались струйки пара.

Они опять за свое! Забрали у него бутылки. Да как они посмели! Разве не слышат плач? Далинар взревел, потом схватил сундук и перевернул. Изнутри вместе с одеждой выпала фляжка. Наконец-то! Хоть что-то пропустили.

Он выхлебал остатки из фляжки и застонал. Отголоски плача доносились со всех сторон. Дети умирали. Эви молила пощадить ее.

Ему нужно еще.

Но… стоп, а разве он не должен выглядеть прилично? Охота? Она сегодня?

«Идиот», – отругал себя Далинар. Последняя охота состоялась несколько недель назад. Он убедил Гавилара поехать с ним в самую глушь, и путешествие прошло хорошо. Далинар выглядел прилично – трезвый, даже внушительный. Фигура прямиком из шквальных песен. Они напоролись на странных паршунов. Интересненькое вышло открытие.

На некоторое время вдали от цивилизации Далинар почувствовал себя самим собой. Таким, как раньше.

И он ненавидел того человека.

Далинар принялся с рычанием копаться в большом гардеробе. Эта крепость на восточной границе Алеткара была первым признаком цивилизации на пути домой. Здесь у него снова появился доступ к вещам, необходимым ему для жизни. Вроде вина.

Вышвыривая куртки из гардероба, он едва услышал стук в дверь. Повернувшись, увидел в комнате двух юнцов. Его сыновья. Вокруг него вскипели спрены гнева. Ее волосы. Ее осуждающие глаза. Сколько лжи про него она засунула им в головы?

– Что? – рявкнул Далинар.

Адолин не дрогнул. Почти семнадцать, уже мужчина. А другой, ущербный, съежился. Он выглядел моложе своих… сколько ему… двенадцать лет? Тринадцать?

– Сэр, мы услышали шум, – заявил старший, вздернув подбородок. – Мы подумали, вам нужна помощь.

– Мне ничего не нужно! Вон! Убирайтесь!

Они поспешно скрылись.

Сердце Далинара учащенно забилось. Он захлопнул гардероб и ударил кулаками по тумбочке, сбросив сферную лампу. Закряхтел, застонал и упал на колени.

Вот буря! Отсюда до руин Раталаса маршировать всего-то пару дней. Может, поэтому крики сегодня громче?

Рука легла на его плечо.

– Отец?

– Адолин, помоги мне…

По-прежнему на коленях, Далинар повернулся и осекся. Это был не Адолин, а второй сын, младший. Ренарин, всегда такой робкий, вернулся. Его глаза за стеклами очков широко распахнулись, когда он дрожащей рукой что-то протянул отцу.

Маленькую бутылку.

– Я… – Ренарин сглотнул. – Я купил ее для тебя на сферы, которые подарил король. Потому что ты всегда очень быстро выпиваешь то, что покупаешь сам.

Далинар глядел на эту бутылку вина, казалось, целую вечность.

– Гавилар прячет вино от меня, – пробормотал он. – Поэтому ничего не осталось. Я ведь… не мог… выпить все…