Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Авелина, ты что творишь?!
Обернувшись, Авелина наткнулась на мрачный взгляд матери, которая уже совсем проснулась, но при этом словно не замечала густого жёлтого дыма, змеящегося вокруг её ног и талии. Зато проснулась она в отвратительном настроении.
– Убирайся отсюда, и чтобы я больше тебя не видела у камина! Почему каждый раз, стоит мне только отвернуться, ты уже замышляешь какую-то пакость?!
– Потому что она та ещё проныра, вот почему, – тётя Лилиан встала рядом с мамой, и Авелина с ужасом увидела, что она презрительно усмехается. – Вот увидишь, до добра это не доведёт. Такие, как она, всегда плохо заканчивают.
Обе говорили тоном, какого Авелина никогда прежде от них не слышала: раздражённым, едким, злобным… будто они ненавидели её.
– Но… но тут же дым, – промямлила Авелина. – Разве вы его не видите?
– Опять ты со своими выдумками, Авелина?! – Гарольд тоже проснулся после своей второй по счёту зачарованной дрёмы. – Мало тебе призраков и ведьм? Ты же не веришь во всё это на самом деле, правда? Тебе просто хочется всегда быть в центре внимания.
– Гарольд! – ахнула Авелина. Как он может говорить так жестоко?! Неужели он и вправду так думает?!
– Думаю, на этот раз мальчик прав, – просипел мистер Либерман. – Сьюзен, я бы посоветовал тебе отослать её в интернат. В таких заведениях выскочкам быстро объясняют что к чему.
– А вы-то что можете об этом знать? – оскалилась на него тётя Лилиан. – Гарольд примерным поведением не отличается, вечно носится везде как сумасшедший и делает всё, что взбредёт в голову.
– Я могу делать всё что хочу, вы мне не мать! – огрызнулся Гарольд.
– Ты что, вообще ничему его не научила, хотя его родители отдали все деньги за твои частные уроки?! – теперь мама Авелины переключилась на тётю Лилиан. – И какой ты после этого репетитор? На их месте я бы потребовала вернуть деньги.
– Ты всегда мне завидовала, – ответила тётя Лилиан. – Все наши мозги достались мне одной, и ты никогда не могла мне этого простить.
– Ха! Завидовать тебе? Не смеши меня! – фыркнула мама.
– Я жалею, что вообще приехал с вами в эту идиотскую деревню! – громогласно заявил Гарольд.
– Видишь, Авелина, до чего ты всех довела?! – взвизгнула мама, её лицо перекосилось и покраснело. – Это всё из-за тебя. Почему тебе постоянно надо всё портить?!
Авелина густо покраснела и сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы. Это правда. Всё происходит действительно из-за неё. Это она привела врага на порог дома. Не бегай она все каникулы за Хейзел, ничего бы не случилось.
Леденящая мысль пришла ей в голову. Так это и есть чёрная магия Хейзел? Неужели её близкие на самом деле так думают о ней – и друг о друге?! А вдруг они действительно такие – пышущие злобой и недовольством?!
И в тот же миг у неё в голове раздался голос Хейзел: «Видишь, Авелина? Только мне ты можешь доверять. Я никогда тебя не обижу».
Засунув руки глубоко в карманы, Авелина сглотнула и втянула голову в плечи, стараясь абстрагироваться от кошмарного потока обвинений и оскорблений, льющегося на неё и на всех остальных. Ей хотелось убежать из дома и спрятаться в каком-нибудь тихом спокойном месте. Слеза скатилась по её щеке, оставив за собой прохладный след. Предложение Хейзел вдруг стало казаться очень заманчивым.
И тут Авелина нащупала что-то в кармане.
Маленький жёсткий пучок трав, который дала ей Элис.
Викарий сказала, что они могут пригодиться, и сейчас Авелина не видела других средств прекратить это безумие. Пока все продолжали вопить и ругаться друг на друга, Авелина, не обращая внимания на злобные выкрики, взяла с каминной полки коробок и, чиркнув спичкой, поднесла её к пучку трав. Когда кончики загорелись, она сразу же задула их, чтобы стебли продолжали тлеть. Густой белый дым потянулся к потолку, и комнату сразу же наполнил насыщенный травяной запах.
Зловещие испарения, стелившиеся по полу, начали рассеиваться и медленно втягиваться обратно в камин, словно от кого-то убегая. Лихорадочно размахивая пучком трав, Авелина принялась обходить комнату по кругу и, к своей радости, увидела, что все перестали кричать и теперь смотрят на неё с несколько изумлённым видом, будто только что очнулись от глубокого сна – в каком-то смысле, так оно и было.
– Этот запах… он такой чудесный, милая, – сказала мама Авелины, втянув носом воздух. – Откуда у тебя эти травы?
– Мне дал их друг.
Продолжая держать перед собой тлеющий пучок, точно бенгальские огни на Новый год, Авелина наблюдала, как все синхронно зевнули, а мистер Либерман провёл рукой по волосам.
– Что-то вдруг такая усталость навалилась… Должно быть, сказались деревенский воздух и физические нагрузки.
– Наверняка, – кивнула тётя Лилиан. – Авелина, эта твоя ароматерапия так расслабляет. Я пойду выпью чего-нибудь горячего и лягу спать.
– Я тоже совсем вымоталась, – сказала мама Авелины. – Кажется, все согласны – пора спать. Сегодня был замечательный день.
Пока все собирались, Гарольд подошёл к Авелине и встал у неё за спиной, глубоко вдыхая запах трав.
– Чем-то напоминает папин лосьон после бритья, – объявил он.
– Дыши глубже, – ответила Авелина. – Ты не представляешь, что тут творилось пару минут назад.
– Знаешь, я смутно помню, что из-за чего-то злился на тебя. Мне казалось, что я вижу дурной сон, а потом я проснулся – а ты размахиваешь этой штукой. – Он вдруг побелел. – Ой, а это как-то связано с Хейзел, да?
– Да, она пыталась настроить вас всех против меня.
– Значит, ей нужно пытаться лучше. – Гарольд широко улыбнулся Авелине, и в тот момент это было наилучшее, что он мог сделать.
Когда взрослые, зевая, побрели наверх, Авелина положила тлеющие травы в камин, где они медленно догорели.
– Видишь, Хейзел? Я тоже кое-что могу, – прошептала Авелина. Она помедлила, ожидая услышать ответ, но стояла тишина.
Возможно, Хейзел решила пока отступить: Авелина не думала, что она окончательно смирилась. Оставалась ещё неделя каникул, и наверняка Хейзел этим воспользуется. Они не смогут вечно торчать в коттедже под защитой ведьминой бутылки, а у Авелины недостаточно опыта, чтобы каждую ночь выдерживать колдовские поединки. Пусть сегодня ей удалось одержать маленькую победу – но впереди её ждут новые испытания. Авелина уже составила план, для осуществления которого нужно рано встать, а это значит, что ей тоже пора в постель. Она вдруг
