— Итан еще спит, — повернувшись к ней, бросил Ноа. — И я подумал, что сейчас самое время поговорить с тобой. Подождешь с завтраком?

Серьезное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Давай пойдем в гостиную, — предложила Камилла. — На кухне нет монитора, и мы не услышим, когда проснется Итан.

Ноа прихватил с собой две чашечки кофе и, поставив одну на столик рядом с ней, опустился в кожаное кресло.

— Камилла, думаю, ты догадываешься, о чем пойдет речь. Нам обоим нужно подумать, что делать с нашим будущим. Мне очень нравится быть рядом с тобой и с Итаном. В какой‑то мере я хотел бы, чтобы так продолжалось и дальше, но нам придется прийти к какому‑то решению. Мы могли бы оставить все, как есть, и дальше плыть по течению, но рано или поздно нам все равно придется задуматься над тем, чего мы хотим от этой жизни.

Камилла внутренне сжалась. Она понимала, что когда‑нибудь им придется поговорить начистоту, но ей становилось не по себе от слов Ноа.

— Я уже научился присматривать за Итаном, и у меня есть родственники, которые более чем счастливы опекать его, — не став дожидаться ее ответа, продолжил он. — Мы с тобой не раз заводили разговор о будущем, но так ничего и не решили. Ты знаешь, что я хочу настоящую семью, в которой муж и жена любят друг друга и имеют обязательства друг перед другом. Мне не нужны отношения на расстоянии, и я не собираюсь бросать ранчо и торчать в офисе. Может, я веду себя эгоистично, но ничего не поделаешь.

— И к чему мы пришли, Ноа? — сдерживая слезы, спросила Камилла.

Она знала, что не получит ответа, который ей хотелось услышать. Она мечтала о том, чтобы Ноа остался с ней и сказал, что любит ее, но понимала, что напрасно тешит себя глупыми надеждами.

— Послушай. — Ноа подался чуть вперед, не сводя с нее глаз. — Камилла, мне очень хочется, чтобы наши разногласия наконец разрешились. Между мной и тобой столько всего чудесного. О таком сексе, как у нас, можно только мечтать. Мы оба обожаем Итана и хотим быть семьей для него. Мы — его родители, и я хочу, чтобы мы жили все вместе. Но если у нас ничего не получится, я потребую, чтобы ребенок проводил половину времени со мной.

— Ноа, нам было хорошо вместе, — поникла Камилла. — Конечно же, мы придем к какому‑то решению.

— У меня есть предложение. Я думаю, что не стоит дотягивать до суда, когда будет поздно отступать назад, и ранить чувства друг друга. Лучше взять испытательный срок. На протяжении месяца Итан будет проводить одну неделю со мной и одну с тобой, а потом посмотрим, что у нас получится и стоит ли прибегать к услугам адвокатов.

— Я знала, что так будет, но мне все равно больно, — утирая слезы, ответила Камилла. — Прости. Просто я никогда не разлучалась с сыном больше чем на два дня, когда его забирали твои родители. Я даже не представляю…

Ноа подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Камилла, мы никогда не говорили о любви. И пока я был здесь, мы избегали этой темы. Я до сих пор не разобрался в своих чувствах. А ты ни разу не сказала, что любишь меня.

— Ты тоже. Ноа, это непросто — сказать другому «я люблю тебя», когда он не отвечает тебе тем же.

— Камилла, если честно, я делал все, чтобы не влюбиться, потому что мне казалось, что наше расставание неизбежно. Я по‑прежнему живу и работаю на ранчо, и мой характер, который так сильно тебе не нравится, ничуть не изменился. Мы до сих пор во многом не сходимся во мнениях. Когда я женюсь, я хочу, чтобы это было навсегда, чтобы мои отношения с женой были такими, как у моих родителей. Мне не нужно что‑то временное.

Она поднялась и, глядя ему в глаза, положила ладони на его руки.

— Я сомневаюсь, что у нас получится договориться. Ты пошел мне навстречу всего один раз, когда переехал ко мне, чтобы поближе узнать Итана и научиться заботиться о нем.

Ее сердце сжималось от боли. Камилла не представляла своей жизни без него, но он считал, что их не связывает ничего, кроме физической близости. Ноа никогда не давал ей обещаний и никогда не признавался в любви, в то время как она отдала ему свое сердце еще в самом начале их отношений. В ту ночь, когда Камилла забеременела от Ноа, она уже любила его.

— Так ты согласна с моим предложением?

— Кажется, у меня нет выбора, но это лучше, чем решать наше дело в суде. Ноа, ты сказал, что не уверен в своих чувствах ко мне. Я тоже не знаю глубину своих собственных, потому что не готова на определенные жертвы. Я не смогла бы жить на ранчо, по крайней мере, не круглый год. Но я люблю тебя. И люблю уже давно. Пока ты был в армии, я сходила с ума без тебя, скучала и плакала в подушку по ночам.

— Камилла, — нахмурился Ноа и шагнул ближе.

Она подняла руку, жестом призывая его остановиться.

— Можешь пока ничего не говорить. Просто скажи, когда ты съезжаешь?

— Я не думал об этом, но, может быть, сегодня. Я заберу с собой Итана и начну свою неделю.

— Мне будет слишком трудно, если я лишусь сразу вас обоих. Оставь эту неделю за мной. Заберешь его на следующей.

— Ладно. Камилла…

— Давай попробуем, что у нас получится, — не дала договорить ему Камилла. — Я сказала, что люблю тебя. Но я не хочу, чтобы ты торопился с ответом. Возьми время и разберись в себе.

— Хорошо, — кивнул Ноа. — Я не буду завтракать, пойду соберу вещи. Могу сказать, что я уверен в одном: я буду сильно скучать по тебе и по Итану. Но если бы мы решили остаться вместе, я настоял бы на том, чтобы ты жила на ранчо круглый год. Мне не нужна жена или семья на полставки.

Камилла кивнула, чувствуя горячие слезы на своих щеках.

— Я понимаю. Вот почему я проявила инициативу и призналась тебе в своих чувствах. Я знала, что мое признание ничего не изменит.

Он вышел из комнаты, и ей показалось, что он уходил из ее жизни. Они будут и дальше видеться и общаться, потому что у них общий ребенок, но с более близкими отношениями покончено навсегда.

Камилла опустилась в кресло и, закрыв лицо руками, горько заплакала.

Ноа быстро собрал вещи и отнес их в машину. Когда он услышал, что проснулся Итан, он поспешил в детскую и увидел там Камиллу, которая доставала ребенка из его кроватки.

Его сердце мучительно сжалось, когда он увидел ее заплаканное лицо.

Ребенок тут же потянулся к нему.

— Можно я возьму его? Я хочу подержать его на руках, прежде чем уйду.

— Конечно, — не стала возражать Камилла.

Ее руки оказались холодными как лед, и Ноа стало не по себе из‑за того, что он причинил ей боль. Его потрясло признание Камиллы, потому что он даже не подозревал, что она любит его и любит по‑настоящему.

Ноа прижимал к себе ребенка и смотрел на него, зная, что будет скучать. Но он не мог предложить Камилле остаться вместе, пока не разберется в своих собственных чувствах. Ноа даже думать не хотел о браке, который продлится от силы пару лет.