Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Изумительная достопримечательность для жестокого народа.
Рен направили вверх по крутой белой лестнице, ведущей ко входу во дворец, она только вздохнула. Опустила голову и сосредоточилась на том, чтобы не свалиться в обморок. У нее закружилась голова, и она поскользнулась. Чья-то рука сжала ее предплечье, не давая расшибить череп о мраморные ступени.
Рен подняла голову и ахнула. Принц бесстрастно посмотрел на нее сверху вниз. Девушка вырвала руку из его хватки, снова едва не потеряв равновесие.
– Не глупи.
– Не прикасайся ко мне, – возразила она, выпрямляясь и продолжая подниматься вверх.
Он пробежал остаток пути, оставив ее позади со своими охранниками.
Ступеньки оказались не самым худшим испытанием.
Жестокость мучителей проявилась ярче, когда Рен провели через весь дворец к залу, который мог быть только тронным. Она старалась не одергивать грязную черную рубашку, слишком обнажавшую ноги.
Ее лицо вспыхнуло от негодования, но она заставила себя успокоиться. Рен ничего не могла поделать с ситуацией, в которой оказалась, поэтому ей оставалось лишь сохранять хладнокровность и использовать первую предоставившуюся возможность для атаки. Кого волновало, что ее унижали перед незнакомым ей народом? Они плевали на нее, и она плевала на них. Их мнение о ней ничего не значило.
Так почему же сердце билось так быстро? Отчего, ловя на себе глумливые взгляды, Рен чувствовала, что ей хочется заползти внутрь себя и не возвращаться?
Только ты можешь позволить другим стыдить себя.
Пока слова матери звенели у нее в ушах, Рен вела себя как чертова королева. Она не бросала тень на репутацию Лорна. Жестокий смех и пристальные взгляды не лишат ее достоинства.
Пара богато украшенных резьбой дверей открылась, и ее провели по мраморному полу, отполированному до блеска, к высокому позолоченному креслу. Она подняла глаза и обнаружила, что на нее внимательно глядело, возможно, одно из самых прекрасных и одновременно пугающих созданий, встречавшихся ей в жизни.
Верховный король Верланти. Сорен.
Несмотря на то что мужчина сидел, Рен могла сказать, что он был подтянутым и высоким: выше почти любого мужчины, которого она знала. Его белокурые волосы с изящно вплетенными драгоценными камнями, золотыми украшениями в виде веретен и серебряных шпилек ниспадали до самой талии. Глаза обрамляли черные, синие и серебристые ресницы, подчеркивающие кристальный цвет радужной оболочки.
Кристальный.
Яблоко от яблони.
Рен непроизвольно покосилась на командира, одетого во все черное. Сходство поражало: те же глаза, те же высокие скулы, те же светлые волосы. Главные различия, которые Рен отметила между двумя мужчинами, заключались в том, что один был долговязым, а другой широкоплечим; король коже и доспехам явно предпочитал прекрасные шелка и драгоценные камни.
Однако она удивилась, обнаружив принца на передовой линии вторжения. Фактически он возглавлял его. Не потому ли, что принц незаконнорожденный? То, что с самой Рен обращались как с кровной дочерью Освина, не означало, что другие короли относились к своим детям, рожденным не от королевы, а от другой женщины, и не в браке, так же.
Она держала свои мысли при себе.
Кто-то толкнул ее сзади, и она упала на пол. Грохот, последовавший за этим, эхом разнесся по всему тронному залу, и она застонала, ударившись коленями о камень. Боль пронзила ее бедра, но она не заплакала. Лишь тяжело задышала и стиснула зубы. Она не преклоняла колени ни перед одним мужчиной.
Хотя ее, вероятнее всего, снова швырнут на пол, Рен все равно решила подняться на ноги. Она держала спину прямо и подняла голову, бросая взгляды сквозь рыжие локоны на высокородных хихикающих придворных. Они были опасными, яркими созданиями, но не знали, что король впустил в курятник лису.
Задрав подбородок, Рен откинула волосы с лица и встретилась взглядом с королем. После чего лениво приподняла бровь, призывая его сделать что-нибудь с ее дерзостью. Неожиданно мужчина громко рассмеялся. Рядом с ней возник темный эльф и попытался толкнуть ее обратно на колени, но она воспротивилась.
– О, а ты правда дикая, – оценил ее король Сорен, манерно растягивая слова. – Думаю, мне нравится. Слышал, на Драконьих Островах полно воодушевленных людей. Как волнующе. – Он снова рассмеялся, и некоторые из высокородных лордов и дам последовали его примеру.
Сорен бы не слишком обрадовался, если бы обнаружил гвоздь в своем животе в их брачную ночь. Приподняв уголки губ, она улыбнулась впервые с момента своей свадебной церемонии.
– Только посмотрите на нее, – прошептал кто-то слева от Рен, и в ответ захихикало несколько придворных дам.
Она заставила себя не обращать внимания на женщин. Но этот комментарий будто стал приглашением остальным посоревноваться в том, кто изящнее ее оскорбит или пошутит, но Рен ничего не видела, глаза заволокло красной пеленой, ее переполняла непреодолимая ярость, которую она изо всех сил пыталась контролировать.
Единственное, что бросилось ей в глаза, невзирая на охвативший ее гнев, – это готовность принца броситься на защиту отца: он наблюдал за ней, как ястреб, и не убирал руку с рукояти меча. Только он по-настоящему знал, насколько она опасна. Рен рискнула бы жизнью и конечностями, чтобы попытаться отомстить врагам. По крайней мере, он не мог недооценивать ее. И знал, с кем имеет дело.
Король Сорен вдруг стал серьезным и откинул прядь волос со своего красивого лица.
– Должен выразить вам соболезнования в связи с трагедией, постигшей вашу семью, – произнес он, его высокий и ясный голос не составляло труда расслышать, несмотря на гомон, стоявший в зале. А вот в улыбке его не было и толики искренности. – Мне действительно жаль, что им пришлось умереть, особенно твоей младшей сестре. – Улыбка исказилась, превратившись в злобный оскал. – Двору не помешало бы немного свежего мяса.
Ее желудок сжался. Детей нужно защищать. Насколько же плох этот притон разврата?
– Мне сказали, ей были бы рады.
Король причмокнул губами, и Рен сломалась.
Над ней пускай смеются сколько угодно. Король Сорен мог даже притвориться, будто ему небезразлично, что она лишилась семьи. Но говорить так о сестре Рен он не смел – словно девочка очередная игрушка для верлантийского двора, с которой можно играть и распоряжаться по своей прихоти.
– Ты больной кретин! – взорвалась Рен, впервые повысив голос с момента эльфийского вторжения.