– Воплощённые грехи, – мрачно прокомментировала Кария, устроившись на диване. – Гнев. Чем больше гнева – тем сильнее укусы. А видел бабочек? Красивые, да? Лесть и тщеславие. Устраиваются на человеке и едят его заживо.

Я кивнул и продолжил:

– Ясно. Потом – едва не порубил на куски огромный урод с четырьмя руками.

Дриада подалась вперёд.

– Ого! тобой заинтересовался один из девяти Великих Палачей!

– Это что, должно меня радовать?

– Девять Великих Палачей призваны уничтожать грешников, попавших на Обратную сторону. Если ты пытался его убить, то зря. Палачи могут наказывать даже богов, если на то будет причина. По идее, даже все эти шинигами должны бояться их.

Я кивнул ещё раз.

– Затем меня пыталась покромсать какая-то женская версия Росомахи в лохмотьях.

– Потеряшка, – махнула рукой Кария.

– Кто?

– Всякая мелкая нечисть, бывает, крадёт человеческих детей и уносит их на Обратную сторону. А иногда сами родители проклинают своего ребёнка. Если это случится в определённый момент, ребёнок тоже теряется. Такие дети ещё не успевают натворить достаточно зла, чтобы заинтересовать насекомых или Палачей. Они остаются, вырастают и живут на Обратной стороне. Чаще всего, потерянные служат нечисти, ведь от этого зависит их жизнь. Они одеваются в лохмотья, потому что принадлежат иному миру.

– Интересно. Почему тогда мужик, назвавшийся Проводником, выглядел вполне нормально?

Кария пожала плечами.

– А кто тебе сказал, что он был человеком? Скажи спасибо, что вообще нашёл своего Проводника.

Заметив маску полного непонимания у меня на лице, она продолжила:

– В первый раз ты не можешь попасть на Обратную сторону самостоятельно. И точно так же не можешь сам уйти. В первый раз всегда нужен кто-то, кто поможет выйти и укажет путь, если ты заблудился. Проводники строго индивидуальны, и никогда не знаешь, кто или что это будет и где его искать. Поэтому большинство людей быстро погибают, так и не встретив своего Проводника. Потерянные не могут уйти по той же причине – детям просто не известно, что нужно делать, чтобы спастись. К тому же, как только они что-то съедят или выпьют, их связь с Обратной стороной многократно усиливается, и дети превращаются в её пленников. Но потерянные вполне довольны своей жизнью, тем более что другой не помнят. Ну и они, всё же, получают кое-что взамен – способности, похожие на магические, хоть и слабее в десятки раз.

– Да, видел, – согласился я, припоминая, с какой скоростью двигалась та женщина. – И ничего не смог ей противопоставить.

– Поэтому я и не хотела, чтобы ты шёл туда. Ты не можешь пользоваться обычной магией на Обратной стороне. Есть что-то вроде границы, отделяющей её от материального мира. Проходя через эту границу, магия рассеивается, и ты фактически становишься беспомощным. А зная твой характер, Виктор, несложно было догадаться, что ты сразу же окажешься на тёмной половине, где каждая тварь может быть смертельно опасной.

Я только хмыкнул и сел на край стола, обдумывая слова Карии о границе. Это было очень похоже на настоящую границу миров, только менее агрессивную.

Существует бесконечное множество миров. Если пытаться представить себе их структуру, то они похожи на разноцветный дым, наполняющий одну комнату и обладающий разной степенью прозрачности. Чем выше прозрачность отдельного мира, тем более точно воспроизводятся в нем события из соседних миров. А границы, состоящие из так называемого «минус-пространства», не дают этому «дыму» смешиваться. Иногда случается, что минус-пространство истончается, позволяя мирам сливаться – становиться «сопряжёнными». Здесь оно, скорее всего, истончилось до предела, позволив двум мирам – материальному и духовному – объединиться. Это-то и привело к появлению Обратной стороны. В идеале минус-пространство поглощает абсолютно любую энергию, оно способно истощить даже архангела или высшего демона, вздумавшего пересечь границу миров без специального оборудования. Если же простой смертный попытается повторить тот же трюк, то он просто рассеется. Впрочем, известны случаи, когда даже достаточно сильные кинари, будучи ранеными, превращались в энергию и навсегда исчезали в пространстве между мирами. Есть мнение, что эту энергию можно случайно подхватить во время перехода, но исследования в этой области никогда не велись. Просто из-за того, что они невозможны.

Как След Нарады, я обладаю «иммунитетом» к влиянию минус-пространства.

И хотел бы знать, что за дрянь подхватил во время своего первого перехода.

Единственные способности, которые были мне даны, это Маркер – сила Следа Нарады, путешественника между мирами. Но магия, которой я пользуюсь в обычных условиях, не моя. Потому что люди практически не обладают ею. Лючия предположила как-то, что когда я впервые в жизни неосознанно открыл дверь и шагнул в другую Вселенную, кто-то или что-то пыталось пройти тем же путём прямо передо мной. Ему не хватило сил, и оно растворилось по дороге. Слившись с частью его энергии, я получил возможность использовать магию. Так что кем бы оно ни было, я благодарен ему.

– Получается, я не могу пользоваться магией на Обратной стороне, – пробормотал я, повторяя за Карией. – Паршиво.

Дриада кивнула.

– Кари, что такое «аякаши»?

Кария вздрогнула и уставилась на меня.

– Только не говори…

– Что. Это. Такое?

– Проклятые игроки, – она поднялась с дивана, медленно прошла через комнату и встала у окна, обхватив плечи руками. – Давно я о них не слышала.

– Это, типа, очередные злые духи?

– Нет. Это люди, которые совершили тяжкое преступление или прогневили какое-нибудь божество и получили проклятье. Они становятся воплощением зла ещё при жизни, питаются чужими страданиями и страхами, подчиняют себе других духов и становятся почти бессмертными. У встретившегося с ними есть лишь один шанс – обыграть аякаши.

– Обыграть?

Она глубоко вздохнула.

– Ты же вызывал меч? Значит, уже понял, что не можешь так просто ранить аякаши. Любой из них неуязвим, пока ты не узнаешь, как его зовут. А ты не узнаешь. Зато игра – это их страсть. Они фанатично соблюдают правила выбранной игры и готовы выполнить любое желание победителя. Или, конечно, подчинить себе проигравшего. Думаю, аякаши делают это потому, что у них достаточно мозгов, чтобы заскучать.

Я хмыкнул.

– Вот, значит, почему он так себя вёл.

Кария резко обернулась.

– Ты что, вступил в игру с аякаши?

– У него та вещь, которую я искал. Что-то вроде небольшого светящегося шара. Причём очень яркого.

– Ясно, – вполголоса сказала она. – А у девушки, сопровождавшей аякаши, рыжие волосы, верно? Да, теперь всё сходится.

Я выгнул бровь, ожидая дальнейших объяснений.