— Куда это вы собрались?

Она сначала сделала. А потом уже, когда увидела, как его скрючило пополам, то поняла, что именно сделала. Да-да, как на тренировке у Доменики Примы. Идеальная агрессия. Никто ничего не понял, следов не осталось. Но его внутренности сейчас рвёт и крутит сильнейшая боль. Она успела увидеть, как он разогнулся, взглянул на неё… кажется, в его глазах больше не было той непонятной злости.

— Элоиза, постойте, пожалуйста, подождите, извините меня, да постойте же! — и голос совсем другой, более человеческий.

Она убежала, не оглядываясь. Кажется, его задержали — что-то говорил Лодовико, и Варфоломей, и кто-то ещё, а дальше она уже не слышала.

Элоиза не помнила, как она в тот день добралась домой, то есть — в палаццо д’Эпиналь. Видимо, на такси. Видимо, быстро собрала все вещи в номере и так же быстро сбежала. Дворец же был практически пуст и абсолютно нелюбопытен — воскресенье, вторая половина дня. Она никого не встретила, кроме дежурных в гараже, а что они думают про её внезапное возвращение — ну, это их дело.

И что она делала до вечера, Элоиза потом тоже не помнила. Вероятно, что-то делала. Ну там, душ, переодеться. Наверное.

Лодовико постучался к ней, когда уже было темно. То есть, она увидела, что это Лодовико, когда всё же решилась открыть дверь. А до того просто осознала, что там кто-то есть, и этот кто-то очень беспокоен.

— Добрый вечер, Элоиза. Простите, в целом не до вежливости — очень нужна ваша помощь, — он заговорил только после того, как вошёл и плотно закрыл дверь за собой.

— Простите, кому нужна и какого рода помощь? — Элоиза о вежливости вовсе забыла. Сначала. Потом вспомнила. — Добрый вечер.

— Себастьяно. Не убивайте меня сразу, пожалуйста, я объясню.

— Что? — она привалилась к стене и не находила других слов.

Помогать? Ему? Теперь?

— Я расскажу. Только выслушайте, пожалуйста. Понимаете, случилось так, что он получил нож под рёбра.

— И что сказал Бруно? — какой, к чёрту, нож?

О чём он вообще? Что за розыгрыш?

Но вместе с тем она отчётливо понимала, что никакой это не розыгрыш.

— Бруно нет, он отпуск догуливает, причём довольно далеко. Вместе с госпожой Доменикой. Вернётся в среду. Мария Магро где-то за городом на море, раньше утра вернуться физически не сможет, и там ещё вопрос с ребёнком, которого прямо сейчас не с кем оставить.

— И что? — Элоиза похолодела. — Вы до сих пор не вызвали никакого другого врача?

— Понимаете ли, Элоиза, это происшествие отчётливо криминальное. И лишние люди нам сейчас не нужны, — Лодовико как будто смутился и отвёл взгляд.

— Что вы хотите от меня? — она впилась в него взглядом и заставила говорить, как есть.

— У вас есть какие-то медицинские знания. Вы умеете останавливать кровь, и зашивать, и снимать боль, и лечить сотрясение мозга, и ещё что-то делать, да чуть ли не взглядом. Спасите Себастьяно! Он идиот, он бестолковый идиот, но он воспитуемый идиот, поверьте. Он понял, что был неправ, и уже был готов приносить вам извинения, но не успел вас найти. Он ещё сделает это. Если выживет, конечно. В больнице только Виолетта, никто и подумать не мог, что так случится, а она не операционная медсестра, она только кудахчет, что никогда в жизни не останавливала внутренние кровотечения.

— Лодовико, я не хирург, — прошептала Элоиза, едва шевеля губами. — Я не умею делать полостные операции. Я была максимум ассистентом, и то больше двадцати лет назад. Он в сознании?

— Уже нет.

— Вы с ума сошли, да?

— Нет, я просто верю, что вы сможете помочь.

— Напрасно, — она замотала головой и побежала в гардеробную — прибрать волосы, взять перстень и медальон, обуться.

Схватить телефон и набрать номер.

— Добрый вечер, Эла, — Доменика Секунда не сразу, но ответила.

— Ты в городе? — выдохнула Элоиза без предисловий.

— Увы. Я была в городе вчера, и мне выпала весёлая ночь — привезли жертву автоаварии, и почему-то без меня его никак не могли собрать. Я вернусь утром. Что у тебя случилось?

— У нас тут человек получил нож под рёбра.

— А Бруно прогуливает мою дочь по Стамбулу, — хмыкнула Доменика. — Знаешь, если я сейчас всё брошу и поеду, то приеду часов через пять. Я даже на работу завтра договорилась прийти к обеду. Потому что. И поступим мы так: пострадавший у тебя рядом?

— Нет, — выдохнула Элоиза. — Я вот только узнала, собираюсь туда идти. Там вообще одна бестолковая медсестра, и всё, ну, не бестолковая, но и не гениальная. Даже второй врач где-то за городом на побережье!

— Так обычно и случается. Иди к больному, позвони мне ещё раз оттуда. Я тем временем подумаю, чем тебе помочь. К слову, а почему «скорую»-то не вызвали? Понимаю, что привыкли к своим врачам, но раз их нет?

— Потому что случай отчётливо криминальный, как мне сказали, — мрачно сообщила Элоиза.

— Ну вы даёте, — хмыкнула Доменика. — И что, помирать теперь, раз криминальный? Ладно, иди. Жду звонка.

Элоиза отпустила руку с телефоном.

— И что старшая донна Доменика? Я думал о ней, но не решился звонить в ночь, — Лодовико по-прежнему был напряжён и беспокоен.

— Далеко за городом. Будет завтра в обед. Нам немного поздно. Но обещала подумать над нашим вопросом. Идёмте, покажете мне пострадавшего.

У закрытых дверей маялись человек десять знакомых сотрудников службы безопасности. Как только увидели Элоизу — заметно обрадовались.

— Донна Эла всё сделает, как надо, — пробормотал кто-то.

Монсеньор герцог очень тихо лежал на каталке в преодперационной, вокруг него суетилась медсестра Виолетта — добродушная пышная дама в возрасте к сорока годам. Ей никогда не удавалось собрать свои легкомысленные кудри в пристойную причёску, на голове у неё, по мнению Элоизы, всегда была копна сена. Но раны она перевязывала очень бережно, а уколы ставила почти безболезненно.

— Ой, госпожа Элоиза, как хорошо-то, что вы пришли! Что же теперь будет-то, скажите? Вы же ему поможете? Или помрёт? Жалко же!

Жалко ей, понимаете ли. Элоиза сначала оглядела лежащего, потом откинула простыню. Красота, черт возьми. Снаружи-то небольшой разрез, и только, и кровотечение, но что внутри?

— Что внутри? Снимки, узи?

— А я-то откуда знаю? Я же узи не делаю! Это нужна госпожа Мария, или хотя бы Кристиано!

Элоиза выдохнула и снова набрала номер Доменики.

— Ты на месте? — сразу же спросила та.

— Да. Что делать, говори!

— Останавливать кровь. Перстень с тобой, или медальон, или что там у тебя ещё?