Учеба как-то сразу втянула нас в свой ритм. Оли с «Яном» посещали занятия общего обучения, а я уже училась применять магию на практике. Девушка после занятий со смехом рассказывала, как Ледяной умело притворяется занудным заикой, испытывая на прочность нервы преподавателей.

К нам относились насторожено, но задирать не пытались. Все-таки протекция Владыки играла немаловажную роль для общества, пусть мы и были бедными, не имели титулов и земель.

От Дани новостей не было, но Оли была уверенна, что у него все в порядке. Скорее всего, парень вместе с другими лабораторными подопытными шел пешком на новое место дислокации.

Каждый вечер Ледяной перемещался к нам в комнату, принося что-нибудь вкусненькое, и мы, словно обычные беззаботные студенты, обсуждали занятия, преподавателей и соучеников. Владыка открывался для меня с совершенно новой стороны, словно образ Яна изменил не только его внешность и поведение, но и мысли. Исчез его снисходительный тон, он стал как-то проще и человечнее, проявлял редкую проницательность и тонкое чувство юмора. Я с удивлением обнаружила, что с нетерпением жду его визитов.

Через несколько дней, когда Оли вышла из комнаты, и мы остались наедине, я не выдержала, и спросила мужчину, как он, обладая таким острым умом и хорошей наблюдательностью, мог попасться в ловушку своей женушки?

— Я был слишком самоуверен, любил играть с опасностью, часто ходил по грани, — с горькой усмешкой ответил Ледяной, — Я знал, что эта змея что-то замышляет, но мне казалось, что я не уязвим и смогу со всеми ее кознями справиться с легкостью….

Меня поразил его ответ и искренность, с которой он говорил. Я смотрела на него и понимала, что Ледяной действительно изменился. Его ли это опыт, или следствие обмена душ, но в этом Владыке появились человеческие чувства, не свойственные ему ранее.

— Прости меня, Леда, если сможешь, — образ Яна исчез и передо мною сидел Владыка. Мужчина смотрел мне прямо в глаза и казался действительно искренним, — Я понимаю, каким мерзавцем был, но прошлого не вернешь и не изменишь. Ты даже не представляешь, как я рад, что ты жива, и у меня есть шанс когда-нибудь заслужить твое прощение.

Сказать, что я не ожидала ничего подобного и была поражена, означает, ничего не сказать. Я смотрела в глаза мужчине и не знала, как реагировать. Сказать, что простила? Но это не правда. Пообещать, что постараюсь простить? Это уже глупо. Да и прощение-ли ему мое нужно? Скорее всего, это очередная игра Ледяного, понять которую пока не получается.

— Не веришь, — грустно сказал мужчина, — Что ж, у тебя есть все основания не доверять мне.

Ледяной замолчал и между нами повисла тягостная тишина. Я понимала, что должна что-нибудь ответить, но ничего подходящего не приходило в голову.

— Ребята, а пойдемте сегодня в столовую поужинаем, там сегодня мясное ругу приготовили! Я заходила с поварихой поздороваться, там та-акой аромат, что слюнки потекли! — в комнату забежала Оли и развеяла возрастающее напряжение своим весельем.

Вовремя она появилась, впрочем, как всегда. Ледяной вновь принял образ Яна, и мы отправились в столовую. У меня из головы не выходил наш с Ледом разговор и его извинения. Неужели он на самом деле осознал всю гнусность своих поступков и желает наладить отношения? А если нет? Тогда чего он добивается?

Ну не получается у меня поверить ему, я все время жду от Ледяного подвоха: обмана или предательства, подлого и неожиданного поступка или уничтожительных слов…

Можно ли строить отношения на столь зыбкой основе как недоверие? Оно словно сыпучие подлые пески затягивают любого в пучину мучительного сомнения, лишают покоя и здравого смысла, порождают болезненные домыслы и рушат создаваемую двоими связь.

Я уже не испытывала ненависти к Ледяному, но я помнила, я все помнила…. Мне не было больно или обидно — я сумела сохранить жизнь и уверенно шла к достижению желанной цели, радовалась тому, что имею, не жалуясь на судьбу. Но должна ли я простить Ледяного и забыть его поступок? Простить — возможно, забыть — никогда.

Неожиданно, прерывая мои размышления, раздался треск лопнувшего камня. Мы все резко остановились и замерли, осознавая, что это было, а потом одновременно посмотрели на браслет Ледяного.

Мое сердце испуганно сжалось, когда я рассмотрела, какой камень разрушился, Оли побледнела, а Владыка сжал кулаки.

— Я с тобой! — одновременно сказала и я, и девушка.

— Нет! — уверенным, не терпящим возражений тоном ответил Ледяной, потом сделал пас рукой и исчез.

Мы переглянулись и замерли, размышляя, что делать дальше. На браслете лопнул красный камень, и значит, с Даней случилась беда. Первой опомнилась Оли — схватила меня за руку и потащила в обратную от столовой сторону.

— Сейчас выпьешь снотворное и перенесешься к нему астральным телом. Телепортироваться в обычном виде слишком опасно, тут я согласна с Ледяным, — давала мне указания Оли, пока мы быстро шли в комнату.

Я в очередной раз подумала, что в сообразительности Оли не откажешь. Интересно, их этому учат или это врожденная способность?

Без возражений выпила из протянутого девушкой флакона и легла на кровать. Подумала, что, наверное, нужно представить Ледяного. Совершенно неожиданно для себя, я оказалась посередине двора в окружении нескольких десятком мужчин и женщин, стоявших полукругом и странным равнодушным взглядом наблюдали за страшной картиной.

От увиденного у меня той, что лежала на кровати в университете, волосы на голове зашевелились. Даня весь избитый и в крови, изломанной куклой валялся на голой земле и не подавал признаков жизни. Отдельно ото всех стояла жена Ледяного. С довольной улыбкой наблюдала, как палач в маске, занес топор над лежащим без сознания мужчиной — еще мгновение, и Владыке отрубят голову.

На раздумья времени не было, заклинание стазиса само всплыло в памяти, и все тут же замерло. Я снова, как в лесу, намотала магические потоки на руку и отправила раненых мужчин к Оли, моля лишь о том, что та сможет им помочь. Одновременно с этим, прочла другое заклинание, привязывая свое астральное тело к месту, в котором находилась.

Я не смогла бросить людей на «милость» женщины, которая не получила того, чего жаждала так долго. Как только я исчезну, все очнутся и тогда, неизвестно, что в приступе ярости сделает эта змея…

Я приблизилась к палачу и сняв маску, с ужасом узнала в нем своего брата. Его шею опоясывал ошейник, и я со злостью сдернула этот атрибут, с некогда любимого человека. Я не знала, поможет это действие или нет, но направила мощный импульс, призванный разрушить любое магическое воздействие на пятьдесят шагов вокруг меня.

Занесенный для удара топор выпал из рук брата и с глухим стуком стукнулся о землю. Он выпрямился, и я увидела на его лице маску ужаса и отвращения.

Мужчина, который был мне самым родным человеком на земле, не веря оглядывался вокруг: на таких же ошарашенных, внезапным пробуждением от магии подчинения людей, на топор лежавший у ног той, которая еще несколько минут назад наслаждалась зрелищем склоненного Ледяного. Брат, подняв взгляд на бывшую Владычицу, в один момент превратился в огромного серого волка и бросился на нее.