— Мне кажется, нет, — ответила Кайндел, поднимаясь на ноги. Порыскав взглядом, она обратилась к Офицеру: — Вы знаете о таком веществе… ну, скажем так, о наркотике под названием «кристаллический снег»?

Офицер посмотрел на нее с недоумением. Но словно по волшебству рядом с ним появился Отец Тук, понимающе закивавший головой:

— Слыхали, слыхали.

Теперь недоуменный взгляд достался ему. Офицер молчал и ждал продолжения.

Кайндел слегка приободрилась.

— Вы знаете признаки? Полная потеря пигментации, человек становится альбиносом. Взгляните, — и она снова оттянула Старшему веко.

— Что скажешь? — отрывисто спросил врача Офицер.

— Он в коме, — ответил врач. — Но я не понимаю, с чем это связано. Видимых повреждений нет, сахар несколько снижен, но в целом в пределах нормы… Чтобы выяснить точно, надо осмотреть его и взять анализы…

— Времени на это нет, — кратко возразила Кайндел и, повернувшись к Отцу Туку, спросила: — Есть возможность как-то добыть хоть небольшое количество этого вещества?

— Зачем? — удивился тот.

— Нужно ввести его Старшему, иначе из комы его не вытащить. Причем это нужно сделать срочно.

— Хочешь сказать, у него ломка?

— Ломка от этого наркотика своеобразная — она приводит к неизбежному летальному исходу. Такой уж наркотик.

— Старший — наркоман? — врач передернул плечами. — Чушь. Я его регулярно обследовал.

— Он неделю провел в плену.

— За неделю нельзя стать наркоманом.

— Можно, — решительно возразила Кайндел. — Он уже стал альбиносом, это признак того, что вещество встроилось в систему его организма, стало неотъемлемой частью цепочки функционирования. Случилось то же самое, что происходит с младенцем, мать которого, будучи беременной, принимала банальный героин. Ребенок рождается не наркоманом, а существом иного порядка, чем люди, ему для жизни наркотик нужен, как пища или вода.

— Не совсем так… Вы не врач и сейчас вы заблуждаетесь… К тому же это не может произойти так скоро. Старший — не младенец в утробе матери. Он взрослый человек.

— Вы, как я понимаю, не знаете ничего о «кристаллическом снеге». Если б знали, не спорили бы. Это вещество иномирового происхождения. Импортное, скажем так.

— А вы знаете? — парень в белом халате, расстегивая Старшему рубашку, слегка скривился. — Все и обо всем?

— Я этого не говорила. Но об этом веществе кое-что знаю.

— Что тут происходит? — спросил, подходя, Один. Его сопровождали Багира и Испытатель. — Офицер, Отец, Кайндел…

— Эта курсантка утверждает, что из Старшего в плену сделали наркомана, и сейчас ему для выхода их комы необходима доза, — заявил врач. — Я бы сказал, что это малоправдоподобно.

— А я вот что хочу сказать, — прогудел Отец Тук. — Признаки налицо, и идею детки тоже нужно проверить.

Один обвел присутствующих взглядом. Врач, взявший у Старшего экспресс-анализ крови на наличие наркотических средств, в задумчивости чесал затылок над результатом. Багира презрительно кривила красивые губы, Испытатель рассматривал пострадавшего с бесстрастием механического приспособления. Офицер вернулся от створа ворот, за которым боевики уже заканчивали приводить территорию в порядок, и что-то шепнул на ухо Отцу Туку. Тот задумчиво жевал бороду и следил за меняющимся выражением лица врача.

— Что за наркотик? — спросил глава ОСН у девушки.

— «Кристаллический снег».

Он окинул Кайндел мало что выражающим взглядом и обратился к медику:

— А ты что скажешь?

— А я… пока ничего не понимаю. Вроде результат отрицательный, но…

— Все потому, что любой экспресс-тест из старых запасов рассчитан на известные нашей науке вещества, — возразил Один. — Искать с его помощью свидетельство присутствия в организме остатков «снега» — бессмысленное занятие. — Он обернулся к ожидающим боевикам: — Старшего в хирургическое отделение. Излагай свои соображения, — обратился он к Кайндел.

Девушка развела руками.

— Да я, в общем, все сказала. Признаки налицо. Достаточно трех-четырех дней регулярного приема, чтобы у человека выработалась стойкая зависимость. Затем лишение дозы в течение двух суток — и все.

— Хочешь сказать, этого достаточно для того, чтоб убить его? — кривя губы, спросила Багира.

— Не убить. Но довести до состояния, близкого к коме — вполне. Конечно, все зависит от возможностей его организма. Сейчас ему может помочь только введение наркотика. У вас есть образчик? — спросила Кайндел главу ОСН.

— Есть, — кивнул тот, сверля ее взглядом.

— Любопытный способ, — бросила Багира и, повернувшись к Одину, с нарочитой надменностью заметила: — Любопытный способ сделать наркоманом одного из наших людей.

— Замолчи, — отмахнулся Один.

— Если бы я хотела сделать что-либо подобное, — неотрывно глядя на женщину, сказала Кайндел, — то воспользовалась бы уж всяко не «снегом». Одна доза этого наркотика не ведет к привыканию.

— А ты наверняка знаешь механизм воздействия этого вещества?! — вспыхнула Багира, обжигая собеседницу холодом зрачков. То, что глава Организации одернул ее, породило обиду.

— Знаю, — спокойно ответила курсантка, не отводя глаз. Она тоже умела смотреть твердо. — Я пробовала его. Дважды. С интервалом в полгода. Без каких-либо последствий для себя.

— В самом деле? — переспросил Один с интересом. — Умеешь пользоваться? Ну, пойдем, покажешь. Багира, вот тебе ключи, принеси из моего сейфа образец.

— Один, ты что, все это воспринял всерьез?

— Не хочешь ты, Саша принесет, — он невозмутимо передал ключи Испытателю. Тот молча взял и ушел. — Идем, Кайндел. По дороге расскажи мне об этом наркотике. Кое-что я знаю, но, может статься, ты знаешь больше. И я хотел бы услышать версию, откуда Ночь могла его получить… Это ведь она тебе его давала?

— Она. У нее первый образчик появился больше года назад.

— И тогда ты его первый раз приняла?

— Приблизительно.

— И как?

Хирургическое отделение занимало приблизительно четверть одного из этажей базы. Называли его хирургическим лишь потому, что по представлениям тех, кто эту базу возводил, иных проблем, кроме требующих помощи хирурга, здесь возникнуть не могло. Но, как рассказал курсантам преподаватель-медик, читавший им курс оказания первой помощи, здесь давно уже обосновались и другие врачи. Имелся даже один гинеколог.

Размеры отделения девушка оценила, пока в сопровождении главы ОСН и еще трех старших офицеров добиралась до реанимационного отделения. Наверное, при необходимости здесь можно было разместить добрую половину обитателей базы, а скорее всего, и больше, а обилие всевозможной аппаратуры восхитило даже ее, мало что понимающую в медицине. Правда, пока отделение пустовало, койки складывались пирамидами в темных комнатах — через растворенные двери виднелись их четко очерченные силуэты — и помещения, отделанные кафелем, сияли до неприличия идеальной чистотой.