и тогда ещё маленькой Маши, – оставила семью, не выдержав испытаний. С тех пор она если и появлялась в жизни брошенных детей, то эпизодически, в последние годы звонила не чаща раза в год. Прямо сейчас она жила в нескольких часах езды, но никакого интереса не проявляла. С бывшим мужем же не общалась совсем.

– Ушла – и правильно сделала, – спокойно прокомментировал Павел Иванович, увидев ошарашенный взгляд Славы. – Нечего молодой век с инвалидом куковать, нутро своё женское на алтарь «благородства» класть, – изобразил пальцами кавычки.

– А дети? – опешила Слава.

– Забрала бы детей, что со мной сталось бы? Спился, да и всё. Я альпинизмом всерьёз занимался. Видел, что с такими как я, в случае чего, случается, – он похлопал загорелой ладонью по боковине инвалидного кресла. – А так мне себя жалеть некогда было, скучать по просторам не приходилось, нужно было учиться заново жить. Сын подросток, дочка маленькая. Пенсия копеечная. Но ничего, справился. Вырастил, на ноги поставил, теперь вон радость на старости лет, – показал подбородком на Святослава, который старательно гладил местного рыжего, чрезмерно наглого кота, развалившегося на солнышке.

Ничего себе «ничего, справился»…

Поняв, что возможность ходить ему и чудо не вернёт, а с военной службой придётся расстаться, Павел Иванович освоил новую профессию в новой тогда IT-сфере для содержания себя и детей. Занялся биатлоном, да-да, биатлоном! А после и вовсе возглавил параолимпийский спортивный клуб. Сейчас под его началом тренировалось несколько десятков человек, пара из которых входила в параолимпийскую сборную страны.

И однажды осуществил мечту – поднялся на Эльбрус, будучи ограниченным в возможностях.

Смогла бы Слава не опустить руки в подобной ситуации, она честно не могла себе ответить. Хотелось бы сказать, что да, но точили сомнения… Смогла бы или нет?

– Славка в меня пошёл, – сказал тогда Павел Иванович. – По долам да лесам мотается. На Эверест мечтает, со службой не складывается пока, уволится, как пить дать – ринется.

– Я тоже на Эверест хочу, – кивнула Слава.

Действительно ведь хотела, но это была мечта… практически нереализуемая. Фантастическая. И по-настоящему опасная. Она сильно сомневалась, что отец смирится с подобной блажью, с него станется сделать родную дочь «не выездной» ради подобного.

– Вместе и покорите, – ободряюще кивнул Павел Иванович. – Девчонка ты, сразу видно, бойкая, с характером, под стать моему Славке. Я уже думал, ходить ему в холостяках, сильно он в женском поле разочаровался из-за матери – молодой, глупый, не понимает, что она своим поступком всех нас выручила. Счастье, считай, принесла. И так бывает, – подмигнул он.

В это время подлетел Святослав, ловко забрался деду на колени, показал рукой, чтобы трогались, сложил пухлые губы буквой «О», изображая гудок паровоза, и зачухчухал, весело смеясь.

Слава не успела ответить, что на холостую жизнь Андронова она не покушается совершенно. И на него самого тоже. Естественно, человеческих качеств в этом отглаженном до зубного скрипа педанте в глазах Славы прибавилось, уже не верилось, что он настолько сильно бесил когда-то, но в целом, целом-то ничего не изменилось.

Вячеслав Павлович остался Вячеславом Павловичем – нервирующим её майором, которого время от времени хотелось прикопать под кустом отцветшей сирени. Упрямством своим нервирующим, знаками внимания, которые вздумал оказывать.

Раз в неделю и вовсе цветы присылал… Ей что с этими вениками делать прикажите? За цветами ухаживать нужно, живое существо же. Стебли подрезать, воду в вазу добавлять, купить эту вазу, в конце концов!

У неё же розы эти, пионы, ирисы стояли в банках из-под солений. Сироты, а не букеты, честное слово! Даже как-то неловко перед ними, могли бы радовать нормальную девушку, а достались Владиславе Калугиной.

Фары автомобиля, одолженного у старшего брата, осветили ворота родительского дома. Давно пора подумать над покупкой собственного автомобиля, есть бюджетные варианты, совсем необязательно покупать квартиру в Москве на колёсах. Какой-нибудь бюджетный внедорожник она сможет себе позволить. Хотя… машина – это ведь ответственность, как пресловутые букеты, а Слава живёт, словно перекати поле, некогда ей.

Игнат был дома, как и Николай – привезли внуков родителям, которые в младшем поколении души не чаяли.

– У тебя прямо нюх, – засмеялся Николай, обнимая сестру.

Весёлый, немного хмельной, влажный после бассейна. Рядом крутилась дочка, требуя, чтобы папа запустил её бомбочкой, как Ваню. Слава подмигнула племяннице, пообещав, что запустит сама, если папа упрямится. Что за подход такой нездоровый – девочкам нельзя то, что мальчикам. Единственная уникальная возможность мальчиков – писать стоя.

Слава быстро заскочила домой, обняла Лену, перекинулась парой слов, дежурно поинтересовалась самочувствием – третьего собралась рожать. Шутка ли! Коротко поболтала с мамой, которая между делом сообщила, что у них гости, вернее, Игнат приехал с другом, скоро подтянется Шура – жена Игната, – и можно будет садиться за стол. Как раз и шашлыки поспеют, по фирменному отцовскому рецепту.

Переоделась в раздельный купальник, мазнула взглядом по отражению в высоком зеркале ванной комнаты. Полтора месяца назад она лишилась невинности, по идее должны произойти какие-нибудь изменения, но ничего не произошло.

То же худое, подтянутое тело, рифлёный пресс, оформленные руки, упругие ягодицы, узкие бёдра, крепкие мышцы на ногах. Короткие волосы – ей, кстати, шло. Форма черепа у неё действительно красивая. Ногти тоже короткие.

Выскочила во двор в шортах и футболке, быстро разделась, ринулась в бассейн, пронырнула на одном дыхании. Хорошо-то как! Мысли идиотские не лезут в голову. Об Андронове не думается, о цветах от него. О том, что всё это значит, потому что ничего не значит, для неё точно – ничего.

Подумаешь, переспали один раз, с семьёй его познакомилась, с племянником подружилась – отличный пацан, смышлёный, забавный, ни за что не скажешь, что мать – балерина на филлерах. Может, отцовские гены победили, или дяди с дедом.

Придумывать то, чего нет и быть не может, Слава не собиралась. Наконец-то она твёрдо решила для себя, что совершенно свободна от обязательств, которые взвалила на себя в отношении майора.

Больше ничего не должна, ничем не обязана. На ногах он стоит, ходит, даже бегает, последнее не без труда, но всё впереди, Слава верила в это. Побежит, через пару лет взойдёт на Эльбрус, через десять на Эверест.

Вон он какой, стоит у беседки в мангальной зоне. Светлая ткань футболки обтягивает широкие плечи, лёгкие брюки скрывают свежие шрамы на ноге. По обыкновению аккуратная стрижка, словно только-только из барбершопа вышел, гладковыбритое лицо, улыбка белоснежная, прямо фарфоровая, бокал пива в руке.

Стоп!

Слава вынырнула, упёрлась руками в бортик, проморгалась, уставилась перед собой. Ей же показалось… точно померещилось. Вечер