Закрыв папку, Виталий Викторович вызвал к себе Рожнова. Еще через пять минут капитан был в его кабинете.

– Проходи, садись вот сюда, – указал майор на стул по правую сторону от стола. – Рассказывай, что нового по убийству милиционеров.

– Я опросил всех жителей домов поблизости от места, где были застрелены сержанты Загидуллин и Шарафеев, но ничего обнадеживающего пока установить не удалось. Преступление было совершено поздним вечером, когда большинство жителей слободы уже спали. А если и слышал кто-то выстрелы, то ничего не могли сказать, потому что находились дома и ничего не видели. Правда, удалось поговорить с одной женщиной, которая приблизительно в это же самое время возвращалась с работы через то место, где произошли убийства. Она рассказала, что видела там двух мужчин. Но ничего подозрительного в их поведении не заметила.

– А может, это и не они были?

– Возможно, что и не они… Но я все-таки расспросил, как они выглядели. Один из них высокий и крепкий и нес что-то за плечами, не то мешок, не то сумку. Другой худощавый, чуть ниже ростом. Он был в кожаном плаще. Ну, знаете, такие, легкие и короткие.

– Вот видишь, сразу сколько всего узнал, а говоришь – ничего интересного… Может, конечно, случиться, что эти двое никакого отношения к убийству не имеют, но что-то мне подсказывает, что убийцы милиционеров именно они. Вот сам посуди – совершенно безлюдная улица, вдруг появляются двое неизвестных, да еще один из них что-то несет. Возникает вопрос: что было в этом мешке? Как по-твоему?

– Сложно сказать. В нем может быть все что угодно, начиная от картошки и заканчивая старым барахлом.

– А может, они кого-то ограбили и возвращались с добычей? Нужно выяснить.

– Попытаюсь, Виталий Викторович.

– А эта женщина не рассмотрела их? Может быть, при свете фонарей разглядела их лица или что-то отметила в их поведении, походке?

Капитан Рожнов отрицательно покачал головой:

– Я уже спрашивал у нее об этом. Ничего больше она вспомнить не могла. Темно ведь было.

– Хорошо. Иди работай.

Поднявшись, старший оперуполномоченный тотчас вышел из кабинета.

Едва Щелкунов спрятал дело в сейф, как в комнату вошел младший лейтенант из дежурной части и доложил:

– Товарищ майор, к вам два человека хотят зайти, говорят, что у них есть нечто важное по делу убитых милиционеров.

– Зови их немедленно, – потребовал Щелкунов.

– Есть! – отозвался дежурный и, шагнув за порог, мягко прикрыл за собой дверь.

Через несколько минут в комнату вошли два человека. Сухонький, небольшого росточка мужик лет сорока, со впалыми щеками и стрижеными темно-русыми волосами. Одет в длинный сюртук из плотного синего сукна и в новое темно-синее галифе, на ногах коричневые американские ботинки на толстой подошве. Другой, державшийся ближе к двери, выглядел немного помоложе и отличался высоким ростом, щекаст, полноват. На плечах старая, немного замасленная фуфайка; темные брюки изрядно помяты, на кирзовые сапоги пристала грязь.

Сухонький мужичок, в отличие от своего спутника, держался уверенно, взирал браво, и было понятно, что в этой странноватой паре он был старшим. Второй, заложив руки за спину, застенчиво улыбался и выглядел невероятно скованным.

– Присаживайтесь, товарищи, – указал в сторону свободных стульев майор Щелкунов.

Вошедшие опустились на стулья, показавшиеся несколько более жесткими, чем ожидалось. Поерзали малость, а потом тот, что был постарше, заговорил:

– Тут вот какое дело…

– Представьтесь, как вас зовут.

– Меня Митрофан Егорович Кондаков, а вот его, – кивнул он в сторону плечистого соседа, – Петр Евстафьевич Голованов.

– Слушаю вас, Митрофан Егорович, что вы хотели нам сообщить?

– Мы с женой в гостях были, а когда вернулись, смотрим, курятник распахнут! Я заглянул в него, а там всего-то с пяток кур на жердочках сидят. А на земле перья валяются. Украли кур! Головы им повыкручивали, а тушки в мешок побросали да и с собой унесли…

Виталий Викторович попытался скрыть разочарование: «Нужно будет дежурному поставить на вид, чтобы в следующий раз не отвлекал попусту. Не хватало еще, чтобы отдел по борьбе с бандитизмом занимался кражей домашней птицы».

Слепив подобающее сочувствие, майор Щелкунов развел руками и устало проговорил:

– Я вам, конечно же, по поводу кражи кур сопереживаю, но мы занимаемся куда более серьезными делами, чем воровство кур. – Взявшись за трубку, добавил: – Я попрошу коллег, занимающихся кражами, чтобы они вас выслушали…

– Я не договорил, – протянул обиженно Кондаков. – Стал бы я из-за кур в милицию приходить. Тут дело посерьезнее… А тут вот мой сосед подошел и спрашивает у меня: «Ты какой краской своих кур помечаешь?» Я ему и отвечаю: «Коричневой краской на спине». А он меня тут ошарашил! «Я, – говорит, – мешок нашел, а в нем твои куры с отвернутыми головами!» Ну он показал мне их… А в мешке действительно мои куры лежат. – Толкнув приятеля в бок, сказал: – Давай ты рассказывай, откуда их взял-то…

– Я, товарищ милиционер, честно хочу сказать, что бес попутал! Сроду со мной такого не бывало, чтобы чужую копейку взять, а тут просто какое-то затмение на меня накатило! Я в тот день от двоюродного брата возвращался, сын у него родился. Как и подобает, посидели малость, выпили-закусили, а потом я домой потопал. Благо, что недалеко. Пройти через две улицы, а там уже мой дом. Меня, конечно, малость развезло… А тут иду и смотрю, мешок лежит посреди дороги. Заглянул я в него, а там куры лежат! Потрогал я их, так они еще теплые были… Чего же добру-то пропадать? Ну я их и забрал с собой… А потом на трезвую голову посмотрел на кур как следует и понял, что как будто бы этих кур я где-то видел. Спина у них коричневой краской обмазана. Ну это, значит, для того, чтобы с другими курами не спутать. Они ведь по всей слободе любят шастать. А так все понятно, чья и откуда… И тут припомнил, что у моего свояка такие куры, – кивнул он в сторону Кондакова. Немного помолчав, добавил: – По пьяни все это! Да разве ж я стал бы их забирать?

– А вы больше никого там не видели? – внимательно посмотрел на хмурое лицо свидетеля Виталий Викторович.

– Видел, – выдавил из себя Голованов. Подняв глаза, он выдержал нацеленный на него взгляд, а потом продолжил немного потише: – От этого мешка шагов за пятнадцать два человека лежали. Поначалу-то я даже и сам не понял, кто это. Решил, что, может, выпимши кто развалился… Думал, растрясу я их сейчас, поставлю на ноги, а там