Рядом со мной возник Альварес с двумя чашками кофе.

– Можно мне к кофе печенья? А то слегка покачивает от голода.

Он сунул мне в руку полистироловый стаканчик, быстро пересек комнату и вскоре вернулся с пачкой шоколадного печенья, которую позаимствовал на чьем-то столе.

Затем отвел меня в каморку, где хватало места лишь белому пластиковому столу и двум стульям, какие обычно можно увидеть в полицейских участках, будто неудобство положено по уставу. Помещение по размерам оказалось чуть больше кабины лифта, но зато имело стеклянную стену, создававшую иллюзию возможности спастись в случае чего. Работа в оперативном штабе била ключом. Альварес быстро просмотрел стопку каких-то бумаг. Бернса нигде не было видно. По всей видимости, он оставался на Провиденс-сквер, контролируя работу криминалистов. Альварес положил передо мной чистый лист бумаги.

– Если вы расположены, Элис, мы бы хотели получить кое-какую информацию о вас.

Я сунула в рот печенье и подождала дальнейших разъяснений. Спасибо печенью: оно повысило уровень сахара в крови и помогло вновь обрести ясность мысли.

– Мне нужен список ваших знакомых мужчин, – сказал Альварес, неловко перебирая бумаги.

– Простите?

– Список всех ваших партнеров. С датами, если можно.

– Никаких проблем, – ответила я и выразительно посмотрела на него. – При условии, что вы сядете рядом и напишете такой же.

– Это стандартная процедура, – сухо ответил он и встал. – За последнее время вы нашли слишком много мертвых тел.

– Вы всерьез считаете, что у меня был роман с серийным убийцей?

– Пока мы ничего точно не знаем. Но мы должны исключить такую вероятность, и поэтому сейчас я оставлю вас одну. – Альварес шагнул к двери. – Крикнете, если не хватит бумаги.

– Ха-ха-ха. – Я тупо посмотрела на чистый лист.

* * *

Задание Альвареса отняло у меня около часа. Не потому, что в прошлом я имела сотню любовников, а потому, что голова плохо соображала. Меня отвлекали люди, дежурившие в штабе. Они то и дело сновали между доской и столами с телефонами, словно исполняли некий замысловатый танец. Наблюдать за ними было куда интереснее, чем вспоминать сексуальные подвиги. Первым в моем списке значился Джейми Митчелл. Наши интимные отношения продолжались всего тридцать минут и главным образом свелись к борьбе с застежками-молниями и презервативами. Произошло это под чилийской сосной в Гринвич-парке, когда мне было шестнадцать. Потом я долго разглядывала собственное лицо в зеркале ванной комнаты, надеясь узреть в нем признаки произошедших изменений и не испытывая ничего, кроме облегчения от того, что перестала быть девственницей. Самый долгий роман продолжался почти год, когда я проходила практику в клинике Модсли. Сначала все шло прекрасно, однако вскоре его мать начала намекать, что июль – лучший месяц для медового месяца, я и решила, что мне это не нужно.

Когда я закончила работу над списком, в нем оказалось девять имен, перечисленных в хронологическом порядке. Не очень-то для женщины тридцати двух лет. Я не стала включать в список игрока в регби. С ним был секс в кладовке на выпускном. Я просто не помнила его имени.

* * *

Альварес открыл дверь как раз в тот момент, когда я проверяла даты моих любовных побед.

– Закончили? – спросил он и придвинул ко мне стул так близко, что наши бедра почти соприкоснулись.

– Вам когда-нибудь говорили о личном пространстве? – спросила я. – Всем нам нужно дышать.

Он отодвинул свой стул примерно на сантиметр и повернулся ко мне. Глаза его были такими темными, что зрачки сливались с радужной оболочкой.

– А теперь мне нужен список всех ваших знакомых, родственников и коллег.

– Но это же курам на смех! Письмо писал совершенно посторонний человек. Я первый раз в жизни вижу такой почерк.

– В девяти случаях из десяти подобные письма приходят от тех, с кем вы каким-то образом связаны. – Он переключил внимание на мой список. – Вы по-прежнему встречаетесь с этими мужчинами?

– Только с тремя последними. – Я по очереди показала на имена. – Прошлым летом была вот у этого на свадьбе. Вот с этим время от времени ужинаю, а Шон – коллега.

– И кто же рвал отношения?

– А где, собственно, Бернс? – ушла я от ответа, обводя глазами штаб. – По идее, ведь он возглавляет расследование?

– Официально да. Но у него полгода назад случился инфаркт. Он только недавно вернулся на работу.

– И поэтому вся беготня ложится на вас?

– Все не так просто. В прошлом он мне здорово помог. – Альварес перегнулся через стол. – Послушайте, Элис, расскажите мне, кто рвал отношения, и я оставлю вас в покое.

– Я.

– С кем из них?

– Со всеми. С каждым.

Альварес оторвал глаза от списка и посмотрел на меня. Выражение его лица изменилось. Он словно заново нарисовал в своем воображении мой образ: легкомысленная особа, не способная позаботиться о себе, уступила место стерве, привыкшей портить мужчинам жизнь.

* * *

Я быстро перечислила родственников: мать, брата, хворую тетушку, которую навещаю каждое Рождество, плюс двух кузин, переехавших в Дордонь[32], чтобы открыть туристический бизнес. Жаль, не забрали меня с собой! Список друзей и коллег дался мне с куда большим трудом.

Натужно вспоминала имена, даты и сопутствующие обстоятельства. Неудивительно, что в результате разболелась голова. Время шло к обеду, когда наконец появился Бернс. Кто знает, вдруг он все утро продремал в кабинете, пока Альварес делал за него черную работу?

Пластмассовое кресло угрожающе скрипнуло под старшим инспектором, когда тот сел напротив меня. Несколько секунд Бернс молчал: приходил в себя и промокал лоб белым носовым платком.

– Мы выяснили, кто это такая, – тяжело дыша, произнес он. – Сюзанна Уилкс. Муж заявил о ее исчезновении полтора месяца назад. Она работала в благотворительной организации под названием «Безопасная улица».

– Я что-то слышала про такую. У них, кажется, есть автобус?

– Кучка высоколобых филантропов, возомнивших себя спасителями человечества, – ответил Бернс, поморщив нос. – Раздают бутерброды наркоманам, подыскивают для них работу, которую те все равно бросают.

– Значит, вот каков ваш взгляд на мир?

Бернс не ответил. На его лице, усыпанном бисеринками пота, читалась усталость. Было видно, что он едва держится на ногах.

– Есть что-то новое о девушке с кладбища Кроссбоунз? – спросила я.

– Ничего. Никаких зацепок. По всей видимости, она прибыла сюда без визы, спала где придется, не могла найти работу. В общем, ни родных, ни знакомых.