Эрнульф согласно кивнул и быстро зашагал следом за своим патроном. Овраг постепенно становился все глубже, шире, однако ни звезд, ни луны над головою не было, как предположил Юний – сверху овраг прикрыли ветками и жердями. Они прошли, наверное, шагов сто, а может, и все двести, когда откуда-то спереди вдруг повеяло свежестью. Еще с десяток шагов, и темные склоны оврага раздвинулись, обнажив величественную ширь Рейна. В темной реке мерцающей и дрожащей россыпью отражались желтые звезды.

– Что это за столбы, во-он там, у самого берега? – показав рукой, прошептал Эрнульф.

– Столбы?

– Я посмотрю?

Юний кивнул, и его юный спутник, быстро скинув одежду, бесшумно вошел в воду.

– А тут глубоко, почти по грудь, – дойдя до столбов, сообщил он. – Какие-то цепи, веревки… Ха, да за них же привязывают челны! Даже не челны – вместительные крутобокие циулы.

– Циула? – задумчиво переспросил Рысь. – Это такая большая лодка, которая может легко взять на борт человек восемьдесят?

– Смотря какая циула, – выбравшись на берег, Эрнульф, насколько мог, отряхнулся от воды и натянул одежду. – Есть и такие, что могут принять и сотню воинов да еще с лошадьми.

– Так-так… – Юний снова задумался, на этот раз – надолго.

Он так и не проронил ни слова во время всего обратного пути, лишь когда уперлись в непроходимую стену колючих кустов, обернулся к шагавшему позади Эрнульфу:

– Ну, что ты насчет всего этого думаешь?

– Начет кустов, патрон? Думаю, что, раз есть вход, должен быть и выход. Патрон, не согласишься ли ты немного подержать факел?

– Давай.

Передав факел Юнию, юноша резко ухватил за ветки первый же подвернувшийся под руку куст. Потянул… Куст неожиданно легко поддался – еще бы, ведь он не рос корнями в земле, а лишь был связан со своими собратьями прочным лыком. Впереди зиял проход, ведущий из оврага наверх, к мертвому лесу. А ведь отсюда не так далеко и до Гретарка, и до виллы Октавия, и до всех прочих…

Юний давно уже начал что-то понимать и, размышляя, едва не споткнулся об небольшую кучу аккуратно наколотых дров. Присев, он взял в руки полено, чувствуя, как дышит за спиной Эрнульф.

– Ну? – Рысь скосил глаза. – Посмотри.

Юноша хмыкнул:

– Дрова как дрова, ничего особенного. Может, охотники их оставили или, там, лесорубы… А может, и те, что приходили из-за реки. Грелись.

Юний сокрушенно покачал головой:

– О, мой юный друг, никогда не делай слишком поспешных выводов, вначале подумай.

– Да что тут думать, никак не пойму?

– А ты посмотри на дрова! Что за дерево?

– Хм… – Эрнульф подбросил полено в руке. – Кажется, сосна – вон, вся рука в смоле.

– Верно, сосна, – тихо засмеялся Юний. – Смолистая сосна горит пахуче, дымно… совсем другое дело – ольха: и хороший жар, и почти без дыма.

– Постой, постой, господин, – наконец догадался юноша. – Не хочешь ли ты сказать, что…

– Ну да, – Рысь повел плечом. – Предпочесть сосну ольхе можно лишь в одном случае…

– Чтобы подать видимый издалека сигнал! – взволнованно закончил Эрнульф. – Видимый даже днем, ведь ночью достаточно просто хорошо горящего костра.

Юний расхохотался и, встав, вновь зашагал вперед – пора было уже выбираться из оврага, вряд ли тот скрывал еще какие-нибудь тайны. Впрочем…

Первым на это наткнулся Эрнульф – отошел в сторону, остановился отлить, как вдруг…

– Патрон, я, кажется, что-то нашел!

– Так неси сюда!

– Гм… Я бы хотел, чтоб ты тоже взглянул…

– Ну, что там у тебя? – Повернув назад, Рысь лениво дошагал до своего спутника, даже собирался буркнуть что-то недовольное… но осекся, увидев в тусклом свете догоравшего факела растерзанное тело ребенка! Труп прикрывали лишь окровавленные лохмотья, живот был вскрыт острыми когтями, руки и ноги обглоданы, а головы и вовсе не было – лишь раздробленные кости да лохмотья кожи на шее.

– Оборотень… – задрожав, шепотом произнес Эрнульф. – Оборотень, да помогут нам боги!

Внезапный порыв ветра едва не задул пламя – и сразу с нескольких сторон, неожиданно близко, раздался вдруг жуткий, режущий уши вой.

– Оборотни! – Эрнульф едва не выронил факел. – Скорее бежим отсюда, патрон! Бежим!

Не дожидаясь ответа, юноша бросился прочь, и Юний поспешил следом. Похоже, сейчас была не та ситуация, с которой можно было бы справиться с холодным цинизмом. Эрнульф был прав: оборотни не любят скоплений людей – значит, нужно держаться вместе, значит, побыстрее достичь своих. Неплохо было бы покричать, может, крик отпугнет порождение мрака?

– Эй, Флакс, Арминий! – на бегу позвал Юний. – Где вы?

– Эгей! – подхватил Эрнульф, треща кустами. – Эгей.

– Ого-го-го! – послышалось впереди, совсем рядом. – Мы зде-эсь, жде-ом вас.

– Слава Богам! – выбежав на поляну, вне себе от счастья закричал юноша. – Слава Юпитеру и Юноне, слава и тебе, Вотан, и тебе, Тюр…

– Ху-у-у, – оказавшись на поляне, Юний наконец-то перевел дух и тут же велел разжечь костер, да побольше – ведь известно, что всякая нежить боится живого огня.

Никого не пришлось долго упрашивать – костер запылал тут же, словно сам собой, огромный, трескучий, такой, что красные искры – до неба!

– Вот и хорошо, – поглядывая на разошедшееся пламя, зябко поводил плечами Эрнульф. – Вот и славно. Оборотни ни за что не подойдут к огню, ведь правда, патрон?

– Конечно, правда, – солидным тоном подтвердил Юний. – Если б они не боялись огня, то давно бы сожрали всех пастухов и охотников.

– Да, сожрали бы, – подтвердил Хротальв. – Как пить дать, сожрали – такое дело.

Ветер постепенно затих, и унялся вой, тем не менее спать никто не ложился. Все сидели у костра до утра, но так и не дождались появления нежити. Зато какой бурный восторг вызвал первый луч солнца!

– Солнышко! – заголосили все разом. – Солнце! Родное.

Ну, еще бы, не радоваться – настрадались за ночь.

Все же, по здравому размышлению, Рысь решил остановиться на вилле Октавия, хотя вполне себе представлял возможное недовольство старого легионера – кому понравится кормить такую орду? Можно было бы воспользоваться платным гостеприимством чернобородого Эрлоина, хозяина постоялого двора, однако этот вариант Юнию не нравился – он хорошо помнил, как посланные Эрлоином люди едва не ограбили его самого. Хорошо, отсиделись тогда с Флаксом на укрепленной вилле Кальвизия Лонгина. Кальвизий… По мнению молодого юриста, это был самый уважаемый человек во всей округе – честный, прямой, сильный. Жаль, пришлось его тогда немного обмануть, выдав себя за спешащего в Колонию Агриппина торговца. Так, может быть, и сейчас по старой памяти попросить приюта – дескать, вот, закончил дела и возвращаюсь обратно в сопровождении наемной охраны. Или – нет, не стоит столь бесцеремонно злоупотреблять чужим гостеприимством…